Первым в себя пришел старик. Перестав трястись в кресле, он повернулся к Нэйбу: — Покорнейше благодарим!
Нэйбу показалось, что старикашка от счастья готов вцепиться ему в руку.
— Ерунда.
— Нет, что вы! Вы спасли нас, — слабо простонал музыкант, не открывая глаз.
— Еще не спас. Надо быстро сматываться с этой гадкой планетенки.
Сзади раздалось новое бульканье и икание.
— Не блевать! — Нэйб прижал голову в ожидании очередного зловонного фонтана.
— Аркашенька, — захлопотал старик, — я не успел тебе сказать… ты только не беспокойся… мы не на Земле.
— Земля?! — Нэйб едва не врезался в угол здания. — Вы с Земли?!
— Да… признаться, я рад, что вы слышали о нашей планете. Я уж было совсем расстроился, в том месте… в "Скользком логове", никто и не слыхивал о нашей планете.
— Как вы здесь оказались?
Нэйб был настолько поражен, что даже не задумывался, куда направляется. Земля — закрытая планета. Кто-то нарушил строжайший запрет императора. И для этого должны были иметься серьезные причины, пахнущие большими неприятностями для самого Нэйба. Если он останется с этими людьми, то Имперская Служба Безопасности не оставит их в покое. Но с другой стороны, возможно, все эти события — часть какого-то вселенского плана и он, Нэйб — тоже его часть. И это его путь к истинному Великому Прозрению!
— О, простите мою невоспитанность! Столько всего произошло. Я даже не представился: Остальский Иван Никифорович, а это — мой друг и ассистент, Аркадий Петрович Дубинин. Мы проводили эксперимент… и вот мы здесь. Признаться, я и сам не очень понимаю, что же произошло.
"Значит, они здесь сами по себе… или так думают. В любом случае, их пока не ищут. Это хорошо, у нас есть время. А я? Я убил чертова Карзога, и меня ищут. А где меня убудут искать в последнюю очередь?"
Нэйб резко повернул на восток. Он спешил к небольшой загородной базе Карзога. Там его точно не ждут. И там есть превосходный корабль, личный корабль Карзога!
Но сначала нужно было кое-кого навестить…
Как же много всего удивительного окружало их! В первую очередь — само здание. Оно напоминало Ивану Никифоровичу пчелиный улей, где соты — крохотные квартиры, а люди снуют туда-сюда оживленнее, чем на Невском проспекте, совершенно не обращая внимания друг на друга.
Даже сам способ, коим они оказались на этом этаже, кажется, сто пятьдесят восьмом, был удивительным — целая стена по центру колоссального здания, состоящая из столбиков-лифтов! Правда, профессора немного покоробило, что стеклянные колбы подъемников были замутненные пылью и плевками.