— Говорить буду я, — предупредил Равье, взявшись за ручку дверцы. — А ты постарайся не корчить рожи — мы вполне можем попасть в восьмичасовой выпуск новостей.
— Хорошо, я буду глупо улыбаться…
Стоя перед окном своей гостиной в Мало-ле-Бэн, Люси смотрела на круглую спину дюны в лучах заходящего солнца. Даже на севере закаты великолепны — все оттенки синего, оранжевого, лилового… Легкий ветерок взметал небольшие песчаные вихри и гнал их в сторону темнеющего океана.
Молодая женщина спрашивала себя: что найдет отряд полицейских в глубине проклятого дома? Десятки чучел животных? Обезьян-капуцинов, прибитых к деревянным подставкам, застывших в синтетической вечности? Вскрытые тела животных, внутренние органы в стеклянных сосудах?.. А маленькая Элеонора? Каковы шансы, что ее найдут живой среди этого разрушительного хаоса ненависти?
Отчет о вскрытии лежал в столовой, лишая слепую девочку права укрыться от посторонних глаз и навеки упокоиться в мире. Проводя пальцами по ледяным страницам, Люси представляла себе крохотные искорки света, проникающие сквозь радужную оболочку глаз Мелоди Кюнар в стремлении донести до нее окружающие цвета, оттенки, пульсации бытия, соединиться с оптическими нервами… и возвращающиеся обратно за миг до того, как постучаться в двери мозга.
Затем она подумала о своих близняшках, об их глазах, источавших голубое небесное сияние, об их восторге при виде малейшего отблеска звездного света. Каждый миг, когда мы пробуждаем подобные воспоминания, они несут с собой памятные взгляды, улыбки, поднимают нас над землей и вышивают канву нашей настоящей жизни. Существование Мелоди было не чем иным, как глубоким черным колодцем, бездной, в которой клубилась тьма. Какое воспоминание она могла сохранить о своем кратком пребывании на Земле, об этой дивной планете с ее реками, морями и облаками, если в последние мгновения не испытывала ничего, кроме непонимания и ощущения глубочайшей несправедливости, когда две холодных руки сомкнулись на ее горле, перекрывая доступ воздуха?..
Горько вздохнув, Люси собрала листки в стопку, взяла биографию знаменитого русского врача и убрала то и другое в ящичек шкафа, запирающийся на ключ. Затем опустила жалюзи, задернула двойные занавески, погасила свет и выключила все электроприборы. Вокруг воцарилась непроглядная темнота. Люси ощупью добралась до шкафа с тонированными стеклами, открыла его и… сделала решающий шаг.
Час спустя, когда слезы на щеках уже полностью высохли, она остановила машину перед домом своих родителей.
Спустя три дня она наконец смогла обнять своих дочерей, хотя и пришлось их разбудить.