А уж когда сама девчонкам буду о своих приключениях докладывать…
Эх! Самое главное, чтобы самой в этих самых похождениях жизнь свою не оставить.
Подумала только, и сама себе подзатыльник дала. Мне еще шефство над Марысей держать, а я о глупостях всяких рассуждаю, беду на себя накликиваю.
- Есть, - улыбается он во все свои… - Но отец о ней тоже знает, ездили мы с ним как-то по ней. Правда, давно это было, но на память он никогда не жаловался. Так что риск большой будет.
- А… - махнула я рукой. - Куда уж больше, чем сейчас имеем. Пойдем обедать, а с утречка уже и в путь. Потому как если нам суждено с ним встретится, хоть зайцем петлять будем, а в лапы к нему попадем.
Похоже, ему и самому не терпелось быстрее в дорогу отправиться. Потому и не стал убеждать меня задержаться. Лишь головой кивнул, поднялся первым, да руку мне подал, помогая встать.
И все было здорово, если бы мысль одна в голове растревоженной птахой не билась: а что я с мечом-то делать буду? Если я его раньше даже в руках не держала.
День пятый. Для кого дорожный, а для кого - хлопотный… Туся
В дорогу мы отправились, как и решили, рано утром. Солнце еще даже не успело выглянуть из-за крон высоких деревьев. Ратона накормила нас завтраком (хозяйственная девочка, надо бы в хорошие руки пристроить) и собрала еды с собой. Эндрик когда увидел это изобилие, попытался половину оставить, сославшись на то, что лошади такого просто не вынесут.
Ну, ну… эти лошади не просто вынесут, а даже и не заметят.
Если бы я знала, что демоны такие злопамятные, спорить с ним и настаивать на своем мнении не стала бы. Но… догадалась я об этом слишком поздно.
Тропинка, по которой мы ехали, петляла, как тот самый заяц, о котором я так несвоевременно вспомнила. То к руслу реки по такому косогору, что я предпочла спускаться туда с закрытыми глазами и надеясь только на милость провидения. Потом наверх: коняшка моя скачет, как тот горный козел. И я с ним… скачу, зубами дробь выбивая, и мысленно складывая угрозы, которые в голову приходят, в заветные кладовые памяти, чтобы не забыть. Затем в овраг, потом из оврага. Там дерево поперек тропинки сваленное лежит, в другом месте ветви деревьев так низко склонились, что пришлось по спине лошади распластаться.
Короче, к обеду я поняла, что нет у меня врага страшнее, чем этот смуглый хвостатый красавчик, вместе с его папенькой и всем их родом.
На привал мы остановились у реки - как раз к ней в очередной раз и спустились. Я сползла с лошади прямо под ее копыта и решила, что лучше умереть здесь и сейчас, чем терпеть и дальше это издевательство. Когда мы ехали к домику, где Эндрик скрывал Ратону, я так не устала, как за эти несколько часов. Правда, тогда мы не ехали, а шли. Но это я поняла только сейчас.