Девочка продолжала плакать — женщина взяла ее за руку и увела прочь. Мужчина задержался еще немного, настороженно прижимая ружье локтем. У него было худое обветренное лицо, водянистые серые глаза. Гхан воспользовался случаем заглянуть в его подсознание, впрочем, не ожидая найти — и не найдя — существенных отклонений от уже выявленных стереотипов.
Пожалуй, данный символ оказался даже более унылым, чем все предшествующие. Однообразная безотрадная равнина — ни гор, ни холмов. Мужчина, и Гхан вместе с ним, стоял посреди бескрайнего пустого пространства под бескрайним пустым небом, овеваемый слабым, но зябким ветерком. Смутно вспоминался иной ветер, тот был гораздо теплее, однако это было так давно, что самое ощущение тепла позабылось, да в конце концов и нынешний ветерок не так уж противен, надо лишь привыкнуть к нему…
Постояв, мужчина отшатнулся от беседки и двинулся вслед за женщиной и девочкой. Вот он скрылся за углом амбара, и Гхан вернулся к созерцанию неба. Оно действительно великолепно, и в сознании не укладывалось, что под таким небом может вершиться что-либо низменное и подлое. Цель жизни — Гхан припомнил состерианское кредо — умереть достойно. Под таким небом даже самый бес-культурный дикарь должен бы суметь достичь этого идеала.
Бескультурный, но не полукультурный. Не варвар девятой фазы.
Нельзя говорить о цивилизации, если она насквозь изъязвлена страхом. Нельзя считать людьми тех, кто страшится всего на свете — друг друга, самих себя, непривычных явлений и ситуаций. Страх убивает сочувствие к ближнему, питает ненависть и нищету. Страх — сообщник насилия, убийца душевного мира. В планетарном масштабе опасность подобной цивилизации ужасна, в масштабе галактическом — недопустима.
Продолжать расследование, в сущности, не имело смысла. Гхан потянулся к передатчику. Пальцы-щупальца коснулись микрокнопок активатора.
Да, продолжать вроде бы не было смысла, и все же… Ему никогда не случалось встречать цивилизацию, обреченную на уничтожение. Во всех, какие доводилось изучать, обнаруживался хотя бы один компенсирующий фактор, хотя бы участок здоровой ткани, пригодный для инъекции целительной философии.
Ему никогда не случалось видеть гибель цивилизации, и он с внезапной ясностью осознал, что и не хочет ее видеть и в особенности не хочет играть определяющую роль в гибели этой планеты. А может, здесь все же найдется участок здоровой ткани? Может, стоит попробовать еще раз?
Пальцы сами собой отпрянули от передатчика. Он принялся вновь расширять поле.
Новый суетливый каньон, очень похожий на предыдущий, только сумятица, пожалуй, еще сильнее, но это, возможно, из-за иного времени суток. Отыскать укрытие, пригодное для базирования, было нелегко, но в конце концов он кое-как пристроился в тупичке, куда местные заглядывали не часто.