— Я возьму столько, сколько мне причитается, не больше.
И он повел Фридолина по винтовой лестнице вниз, в магазин.
В магазине пахло шелком, бархатом, духами, пылью и засохшими цветами; в темноте мерцали красные и серебряные блестки. Господин Гибизер зажег свет: тысячи маленьких лампочек вспыхнули и осветили узкий длинный коридор, конец которого терялся в темноте. Справа и слева в открытых шкафах висели всевозможные костюмы: на одной стороне — костюмы рыцарей, оруженосцев, крестьян, охотников, ученых, восточных мудрецов и шутов, на другой — служанок, благородных дам эпохи средневековья, крестьянок, камеристок и королев ночи. К каждому костюму прилагался головной убор. Фридолину понравилась атмосфера, царившая здесь, понравилась пестрая череда проплывающих с обеих сторон костюмов, которые, казалось, собираются пригласить друг друга на танец.
Господин Гибизер следовал за ним:
— Господин хочет что-то особенное? Директория? Старонемецкий?
— Мне нужна лишь темная монашеская ряса и черная маска.
В этот момент в конце коридора послышался звон стекла. Фридолин испуганно посмотрел на владельца магазина, словно тот был обязан немедленно все объяснить. Гибизер и сам застыл на месте и стал шарить рукой в поисках выключателя- через несколько секунд ослепительный свет осветил коридор до самого конца, и они увидели маленький, покрытый скатертью столик, на котором стояли тарелки, бокалы и бутылки. За столом слева и справа сидели двое судей в красных мантиях, которые, заметив господина Гибизера, одновременно вскочили, а сидевшая между ними девушка в то же мгновение исчезла. Господин Гибизер бросился к ним и после непродолжительной возни вытащил из-под стола белый парик. Только теперь Фридолин заметил, что под столом, согнувшись, сидела прелестная, совсем еще юная девушка, почти ребенок. На ней был костюм Коломбины и шелковые белые чулки. Заметив Фридолина, она подбежала к нему и взяла за руку. В это время Гибизер бросил парик на стол и крепко схватил судей за складки их мантий, затем крикнул Фридолину, чтобы тот задержал девушку. Та прижалась к Фридолину, словно он должен был ее защитить. Маленькое узкое лицо Коломбины было сильно напудрено и украшено несколькими искусственными мушками, от девушки пахло пудрой и розами, а в глазах плясали озорные огоньки.
— Господа, — строго произнес Гибизер. — Вы останетесь здесь до тех пор, пока я не передам вас полиции.
— О чем это вы? — воскликнули в ответ оба. — Нас пригласила эта юная особа.
Гибизер отпустил их, и Фридолин услышал, как он тихо сказал: