— Где он?
— Я… не знаю, ничего не помню…
Маг выразительно посмотрел на охранника. За десяток лет на службе у Магистра стражник научился понимать хозяина без слов — тут же исчез за дверью и бегом отправился к воротам. Хотя, надежды застать таинственного провожатого уаха мало, даже тех скупых сведений, которые сообщили следопыты, было достаточно для того, чтобы понять — противник у Мадука хитрый, смелый и очень опасный. Так и оказалось, никто не вспомнил человека, совсем недавно доставившего в Цитадель странного посетителя. Но охранник вернулся в резиденцию Магистра не сразу, сначала он побывал в кабинете Председателя Конвента…
Верховный с грустью посмотрел на малыша. Бедняга, сколько же ему пришлось пережить за последние три дня… Обычно всегда весёлый, сейчас уах выглядел безвольной куклой, в глазах которой неведомый мастер отразил усталую обречённость и нежелание бороться даже за собственную жизнь — что воля, что неволя, всё равно…
Мадук развернул свиток и тревожно замер — текст был написан языком уникальных сокращений, которым Маг пользовался в редких случаях при составлении опасных заклинаний. Обычная мера предосторожности от возможных неожиданностей: не зная ключа, прочитать записи невозможно. Кроме Мадука знали этот язык ещё два его ученика. Причём, далеко не полностью, а вот тот, кто составил послание, похоже, знал всё…
"Магистр, надеюсь, ты ещё не забыл своего отвергнутого ученика…"
В голове Мага в один момент сложилась в цельную картину неразрешимая головоломка — всё вдруг стало ясным и понятным. Теперь он разом собрал воедино разрозненные факты и догадался, что за отголоски Силы витали возле мертвяков, понял, какой противник бросил ему вызов. Халит! Самый талантливый, самый гордый и самый строптивый из его учеников, от которого Мадук отрёкся много лет назад…
Тогда Магистр считал, что поступает правильно — никому не позволено идти против воли Совета Верховных. А сейчас… Сейчас Мадук уже ни в чём не был уверен, старые сомнения после последнего разговора с Халитом вновь всплыли в памяти. Ученик тогда с горечью наговорил немало обидных слов…
— Посмотри вокруг — спокойные или раздражённые, добрые или злые… разные лица. Посмотри в глаза… В них тревога и настороженность, но они редко обманывают. Нет в них уже ни чистоты, ни наивности, как в глазах ребёнка — каждый человек готов к чужому обману и готов обманывать сам. Но самое страшное, что ты готов обучить этому искусству и своих детей — ты "искренне" желаешь им добра, ты учишь "правильной" жизни, ты борешься с их наивностью и жаждой необычного. Ты, безусловно, победишь, и они поверят… они научатся лгать и предавать. Не сможешь сам, так помогут точно такие же Верховные ревнители… Лицемерие в благородном порыве — что может быть страшнее? Пойми, если насилие над телом преступно, то насилие над духом чудовищно… Я рад, что вовремя понял это, прощай и живи счастливо, если сможешь…