Вместе с теперешним мужем в доме Агаты поселилось счастье. Ясное, легкое, по-детски беспечное счастье любви. Даже редко приезжавшая из школы Розалинда сразу это почувствовала. Макса она искренне любила. Во-первых, он был человек серьезный, куда серьезнее выдумщицы мамы. Во-вторых, “это даже интересно”, когда у тебя два разных “набора” родителей.
Порой Агата ловила себя на том, что не сводит с мужа глаз. Ей приятно было видеть его за огромным письменным столом, с неизменной сигаретой, которая помогала ему сосредоточиться. Это были минуты безмятежного блаженства, которое испытываешь вроде бы от мелочей, но ведь в любви мелочи как раз самое главное. Агата точно это знала. Наверное, в теперешнем ее чувстве не было той романтической пылкости, которую она испытывала к Арчи, зато в нем было нечто более важное. Ощущение надежности. Это была обоюдная привязанность, не омраченная страхом чем-то не угодить дорогому человеку. У Агаты словно бы выросли крылья, она вся светилась от радости, и ей хотелось, чтобы все вокруг тоже были счастливы.
Да, Макс подарил Агате ощущение стабильности, которого ей так не хватало с Арчи, а взамен он получил прекрасные дома, элегантные костюмы и замечательного друга. Ну что ж, он дал Агате все, что мог, и ему отплатили с лихвой. Макс тоже был совершенно счастлив.
Все лето Агата сочиняла новый роман, “Загадка Эндхауза”, и составляла сборник “Тринадцать загадочных случаев” из рассказов, написанных когда-то для журнала. Над обеими книжками Агата трудилась с воодушевлением, никто не подгонял ее “крайним сроком сдачи в набор”, и все шло как по маслу. Уже осенью она принялась за третью (!) в 1931 году книгу – “Смерть лорда Эджвера”. Писать ее начала на Родосе, куда поехала одна, так как Максу надо было отправляться в Ирак на переговоры с его будущим патроном Кэмпбелл-Томпсоном, которого все обычно называли Си-Ти (по инициалам его двойной фамилии). Макс мудро рассудил, что жене необходимо отдохнуть перед суровой экспедиционной жизнью в Ниневии.
Она писала ему каждый день, иногда в одном конверте отсылала сразу несколько писем – за неделю. О легендарном острове Родос Агата почти не рассказывала, больше о творческом процессе. Иногда получались отличные образчики нонсенса: “Лорд Эджвер делает успехи. Он уже умер. Карлотта Адамс (Рут Дрейпер[32]) тоже благополучно преставилась. Племянник ее только что стал наследником и теперь плетет для Пуаро небылицы про свое алиби”. В письмах они дружески болтают о работе, никаких любовных признаний, но в шутливых “отчетах” ощущается тепло и желание поскорее увидеться.