Уныло подумал, что напрасно вечером не послушал Джоанну и не согласился заехать за ней пораньше. Что ему делать целых четыре часа до назначенной встречи? Подняв одеяло и подушку, расправил простыню и, свернувшись калачиком, закрыл глаза, но мысль о предстоящей встрече так будоражила кровь, что заснуть нечего было и пытаться. Пришлось встать, принять контрастный душ, чтобы избавиться от излишнего напряжения в паху, и приготовить чашечку крепкого черного кофе. Настоящего, а не той кисловатой бурды, какой потчевала его вчера Джоанна.
В седьмом часу Ник вышел на балкон и рассеянно посмотрел вокруг. Окрест стояли типовые десятиэтажки, обычные в провинциальном английском городе, перемежаемые небольшими, опять же стандартными скверами. В доме, где остановился Ник, тоже жили самые обычные люди. Можно было, конечно, снять номер в отеле, но он всегда чувствовал себя там на редкость некомфортно. Чужие глаза, чужие уши, при выходе отдавать ключ от комнаты, потом его забирать… Это ему категорически не нравилось. А здесь, в снятой им на пару недель обычной квартире, отдельный вход и возможность приходить и уходить когда вздумается вполне возмещали отсутствие гостиничного комфорта. Кофе он себе может приготовить и сам, а убирает в квартире приходящая раз в день горничная, он ее и не видит. И пусть квартира невелика — каких-то две небольших комнаты и спальня, но на пару недель, что он планировал провести в Ливерпуле, этого ему вполне достаточно. В принципе, он вовсе не прихотлив.
С балкона открывался вид на соседние, ничем не приметные дома, но вставшее солнце грело довольно бодро, небо было чистым, без единого облачка, и, на его непрофессиональный взгляд, погода стояла вполне подходящая для морской прогулки. Он принялся собираться.
Вытащив из кордового чемодана соответствующие пребыванию на яхте черные джинсы и серую тенниску, снова взглянул на часы и недовольно застонал. Прошло всего-то полчаса, хотя ему казалось, что гораздо больше. Если дело пойдет так и дальше, то он просто умрет от томления и скуки. Едва осмыслив это, Ник насторожился, так и не натянув приготовленную тенниску. Томление? Скука? Но ведь это как раз те чувства, что в прежние времена он никогда не испытывал! Он же всегда наслаждался редкими минутами покоя и одиночества! Что же случилось теперь?
Пришлось признаться честно — что уж врать самому себе — случилась Джоанна. Его тянуло к этой девчонке так, как ни к кому в жизни. У него были женщины — как же без них, ведь он вполне нормальный, без всяких отклонений мужчина, — но чтобы из-за них просыпаться ни свет ни заря, да еще и не знать, чем при этом заняться, — такого с ним никогда не бывало.