— Замечательно, что ты придешь. Не одна? — Ага, постепенно мы добираемся до сути дела.
— Леандер попробует ради меня выкроить время. Он страшно занят, но, поскольку я ни в коем случае не хочу пропустить твой сабантуй, он постарается прийти.
Как? Я тоже умею быть стервой, Ха-ха, слово «сабантуй» последний раз я употребляла, когда мне было лет шестнадцать и речь шла об организации пьянок в гнусных полуподвальных забегаловках.
Пауза. Витта откашлялась:
— Я очень рада. Катарина сказала, что вы с ним вместе? Когда я случайно увидела вашу фотографию, я подумала, что речь идет просто о дружбе. У вас там такой вид, что никому и в голову не придет, будто между вами что-то большее, так что если не знать… К тому же под снимком написано всего-навсего со спутницей».
Ну разве она не мерзкая?
— Ты же сама должна понимать, Витта. Я так нервничала. Я ведь не привыкла к подобным сборищам, и мне было очень плохо. Но Леандер настаивал, чтобы нас сфотографировали. К счастью, он согласился пока не упоминать моего имени. Ах, Витта, мы так счастливы. До сих пор поверить не могу.
Конечно, все это было мне ни к чему. Нужно быть выше таких вещей, но что-то в Витте регулярно меня заставляет опускаться на уровень зеленой десятиклассницы. Помню, Маргарета фон Цундель не давала проходу моему приятелю Тому, с которым мы были вместе целых два месяца (такой срок в перерасчете на сегодняшнюю ситуацию тянет на золотую свадьбу).
Тогда у меня возникла фобия на громкие фамилии. И эту фобию я упрямо лелеяла, пока не познакомилась с Катариной; я подумала, что, возможно, деградировали исключительно фон Цундели или обедневшее сельское дворянство вообще.
Вятта выдержала небольшую искусственную паузу, а потом кисло меня поздравила. Добавив, что она прекрасно знает, что такое счастье вдвоем, и вообще они с покойником тоже были идеальной парой. Люди якобы останавливали их на улице, чтобы сообщить, какой у них счастливый вид. Но счастье не вечно, поэтому безумно важно уметь ценить мгновения. Ее заключительный панегирик достиг апогея на фразе: «Позволь на прощание дать тебе добрый совет: carpe diem» (Живи сегодняшним днем (лат.)).
И что она ко мне привязалась?
Лилли с Катариной безумно заинтересовались содержанием нашей беседы. Лилли чуть не плакала от удовольствия: она не простила Витте того, как та посмеялась над ней с Лиллиным экс-бойфрендом.
Мы были у Лилли, обсуждали, в чем отправиться на Виттин вечер самодеятельности, как окрестила Катарина намечавшееся событие.
Обычно мы этого не делаем, но, поскольку в список приглашенных Вятта с присущем ей тактом и чувством меры включила двух Лиллиных бывших, одного приятеля Катарины и моего давнего, навязчивого и въедливого поклонника, наш выход приходилось обставлять соответственно.