(От автора: Интересно, а хотя бы одно советское издательство смогло бы напечатать эту рукопись, не опасаясь, что его сотрудники будут, в лучшем случае, уволено без права заниматься своей работой, а в худшем?.. Ну, вы сами знаете…
И ещё автор просит извинения за назойливо-наивные вставки — но они на тот невероятный, но не лишённый приятности случай, если эта книжица попадёт вдруг в руки молодого и не слишком просвещённого в разнообразных жизненных коллизиях человека…)
На второй день заседаний объявили приговор: пять лет лагерей строгого режима.
И тогда Глеб сразу забыл о чужом, недобром лице Марка, о язвительной его улыбке, о странном свидетельстве, об иронии, с которой тот говорил о нервах Глеба; забыл о своём унижении, стыде, о том, как после судебного заседания увидел в вестибюле жену Марка и спросил с кривой усмешкой: «Очень я жалкий был, а?» И она коротко ответила: «Да уж…» И сразу отошла от него. Он забыл обо всём этом, и на следующий день, к вечеру, они с Ольгой поехали к ней на Ленинский проспект.
Дверь открыл их сын.
— Здравствуй, ребёнок, — сказал Глеб. «Ребёнком» он звал Витю чуть не с его младенчества и в нынешние тринадцать лет тоже. — Мамы нет?
— Нет, — сказал мальчик. На приветствие не ответил. Всегда немного лупоглазый, он глядел сейчас на Глеба ненавидящими, как тому казалось, готовыми выскочить из орбит глазами.
Глеб чувствовал, что теряется под этим взглядом — словно опять в зале суда, опять идёт к столу судьи, на виду у всех. Сказать он ничего не мог: стоял и молчал.
— Виделись с папой? — прервала молчание Ольга.
— Да, — сказал Витя.
— Как его самочувствие?
— Ничего.
Он не смотрел ни на кого из них, а так, на стенку. Пройти в комнату не пригласил.
— Когда его отправляют? — опять спросила Ольга.
— Завтра.
— Можно что-нибудь передать? Из продуктов?
— Мы уже передали.
Глеб спросил осевшим голосом:
— Для меня… мне… папа ничего не передал?
— Передал, — ответил Витя, и снова его ненавидящие глаза чуть не ударились в Глеба.
— Что?
— Что ему вас очень жаль, — отчётливо произнёс мальчик и отвернулся.
— Ладно, мы пошли, — быстро сказала Ольга. — Маме привет.
— До свиданья, — сказал Глеб.
Витя молча ждал, пока они уйдут…
Очередная газетная статья о судебном заседании появилась в среду, перед вынесением приговора, а в пятницу Глеба пригласил зайти директор школы.
— Есть небольшой разговор, Глеб Зиновьевич, — сказал он и замолчал, не глядя на него. Потом поднял голову, поглядел с любопытством и некоторым состраданием. — Что ж, прославились на всю, можно сказать, страну. В центральном органе пропечатали.