Натаныч, окрыленный новой идеей, стал переодеваться, совершенно не обращая на меня внимания.
– При чем здесь его жена? – Он забегал по комнате в одних трусах, пытаясь отыскать брюки. – Важно, что сам он грузин. Правда, он всю жизнь в Москве прожил, но, наверное, язык-то родной не забыл, раз говорит с таким акцентом.
Я махнула рукой:
– Да это не акцент никакой, мне так кажется. По-моему, он просто дурака повалять любит. Так же как и ты со своим «таки». Поэтому и болтает он как в кино. А на самом деле вряд ли вообще читать по-грузински умеет. Может, он и не грузин вовсе…
– Ты что! – Натаныч наконец-то напялил штаны и занялся рубашкой. – Он сам мне говорил, что его бабка в тбилисском театре играла. Так что он нам обязательно поможет. Кстати! Я ему позавчера тестер дал, проводку прозванивать. Вот хороший повод, чтобы зайти.
– А ты думаешь, он дома?
– Сейчас посмотрю, стоит его машина во дворе или нет. – Он высунулся из окна и повис.
– Ну и долго ты там торчать будешь? – Я хотела побыстрее закончить эту безумную историю. – Что ты там высматриваешь? Говори уже, есть машина или нет?
Натаныч вернулся в комнату:
– Есть. Вроде бы на месте… Но знаешь… – Он снова взглянул за окно и обеспокоенно поскреб затылок. – Там опять этот синий «каблук» маячит.
– Ну и что?
– Не знаю. Но уверен, ничего хорошего это не принесет. Все! – Он схватил пачку сталинских листов и запихнул все это в потрепанный портфельчик, наверняка сохранившийся у него еще со времен Косыгина. – Идем, а то я умираю от желания узнать, что там написано. Комп не выключаю, все равно тебя скоро на дело забрасывать. Газ не горит. Окна пусть остаются открыты… В путь! – И он потащил меня к выходу.
Через несколько минут мы стояли перед дверью тридцать пятой квартиры:
– Вах! Кого я вижу! – громогласно поприветствовал нас утесоподобный Гоги. – Геннадий! Елена! Заходите! Жалко, жены нет, а то бы она что-нибудь вкусное состряпала…
– Гоги, тут такое дело… – Натаныч решил прямо с порога перейти к сути вопроса. – Срочно, понимаешь, срочно нужна твоя консультация. Скажи, ты по-грузински говоришь?
Наш сосед расплылся в белозубой улыбке:
– Слушай, зачем глупые вопросы задаешь? Не только говорю! Стихи читаю, песни пою! Хочешь, сейчас вам свою любимую исполню? – он попытался что-то запеть, но мы его остановили, отчаянно замахав руками.
– Значит, так! – Натаныч широким шагом прошел в комнату и положил на журнальный столик свой портфель. – Здесь лежат документы. Это посмертный роман моего армейского друга. Мы на флоте вместе служили. Надо узнать, что в нем написано!