Дни в замке летели быстро. Молли не отходила от Бена. Однажды после очередной прогулки с Молли Бен привез ее назад, и Мэган решилась. Она и Молли уедут из замка, как только Мэган все устроит. Она поняла, как сильно полюбила Бена, и не могла выйти за него замуж, зная, что он не чувствует того же самого.
— У маленьких лебедей есть полосочки, — рассказывала ей Молли. — Я хотела подержать одного, но дядя Бен сказал, что их мама рассердится.
Мэган избегала встретить взгляд Бена.
— Я тоже так думаю. Ты проголодалась?
— Повар уже приготовил ленч для нее, — сказал Бен, и служанка увела Молли кушать.
— Я решила, что нам с Молли пора уехать, — сказала Мэган равнодушно.
— Доктор посоветовал тебе отдохнуть.
— Я могу отдохнуть дома.
— Неужели ты хочешь вернуться в тот дом?
Она боялась возвращаться в свой дом, ведь каждый раз она будет представлять себе тело Шейна, лежащее в проходе. Хотя Изабелла уверила ее, что все следы налета будут убраны.
— Мы не можем здесь оставаться на неопределенный срок.
— Как моя невеста, ты можешь оставаться здесь столько, сколько пожелаешь. Королева, конечно, будет разочарована. Она ожидает свадьбы.
А как насчет самого Бена? — подумала Мэган. Его холодный тон разбивал ей сердце. Она ждала слов, что он хочет, чтобы она осталась, но он ничего не сказал.
— Даже если ты не пострадала на службе королю, тебе небезопасно возвращаться, пока остальные заговорщики еще не пойманы. Они могут обвинить тебя в том, что ты помогла «принцу Николасу» бежать, а также в том, что из-за тебя они потеряли своих товарищей, — привел Бен разумные доводы.
Она опустила ресницы.
— Они будут правы. Часть ответственности действительно лежит на мне.
— Не такая часть, которую ты пытаешься взять на себя. Неужели ты не можешь довериться мне и позволить заботиться о тебе?
Мэган чувствовала, что ее глаза застилают слезы, но не дала им пролиться. Она уже давно была самостоятельной, заботясь о себе и ребенке, и устала до смерти. Ее доконали последние события, связанные со смертью Шейна и ее травмой. Но усталость копилась многие годы, возможно еще с тех пор, когда ее безопасный мирок рухнул после смерти родителей. После этого она никогда не чувствовала себя защищенной. Теперь старые раны, которые, как она думала, затянулись, готовы были открыться снова.
Если сейчас она уступит Бену, она никогда уже, возможно, не будет в состоянии собрать силы, чтобы снова нести все на своих плечах.
— Я не могу, — сказала она, решительно покачав головой.
— Боишься, что потом слишком сложно будет все начать сначала? — сказал он.