— И не входи в мою комнату без стука! — крикнула Мэгги вслед, кидаясь на постель. Она не могла успокоиться, кляня мужчин на чем свет стоит.
— Чертов упрямый нрав!
Ей хотелось, чтобы Хэнк любил ее, только ее. И не надо никаких подачек! Она не намерена вступать в скодженский клуб поклонниц Хэнка Мэллона!
— Кто не любит кашу, может смело ждать до ужина, — Элси со стуком ставила тарелки на стол.
Хэнк шуршал газетой, а Мэгги шумно размешивала сахар в кофе.
— Это настоящий сумасшедший дом! Днем и ночью ни минуты покоя. Сначала кто-то бродит по лестнице во внеурочное время, потом звенит ложкой так, что закладывает в ушах! У моих предыдущих хозяев самым громким звуком был звук подкладного судна, да раз Хелен Гроуф наступила кошке на хвост. — И она улыбнулась своим воспоминаниям.
Хэнк отложил газету и взглянул на Мэгги, но не проронил ни слова.
«Если он хочет строить из себя буку, сколько угодно!» — подумала Мэгги, стараясь не глядеть в его сторону. В конце концов, она была самой упрямой женщиной Риверсайда! Проблема заключалась в том, что ей вовсе не хотелось на него сердиться. Украдкой она посмотрела на него. Свежевымытые волосы Хэнка блестели, щеки были гладко выбриты, губы… При одной мысли о поцелуе этих губ у нее захватило дыхание. Она захотела прижаться к нему прямо сейчас, здесь, пока он ел кашу, и целовать его волосы, лоб, щеки, губы. Мэгги невольно вздохнула.
Этот вздох заставил Хэнка поднять глаза и внимательно посмотреть на нее.
— Извини, если мой вздох побеспокоил тебя, — сказала она.
— Не слишком-то переоценивай себя, — промолвил он.
— Вы ругаетесь, как настоящие муж и жена, — проворчала Элси, ставя на стол блюдо с тостами по-французски.
Задняя дверь отворилась, и в кухню вошел Бабба.
— Здесь определенно пахнет тостами по-французски! — провозгласил он вместо приветствия.
— Сколько готовить на твою долю? — спросила, подбоченясь, Элси.
— Мне хватит одной гренки, — смиренно ответил Бабба.
— Женись, заведи себе дом, — ворчала Элси себе под нос.
— Нет, я не из женатиков, не могу связаться с одной женщиной в ущерб остальным. Теперь я остался в одиночестве, старина Хэнк бросил меня, его окрутили разные там милашки.
Хэнк усмехнулся.
— Бабба ухаживает за своей девушкой со школы, если же он случайно глянет на другую, его подружка хватает кухонный нож, грозясь кастрировать беднягу.
— Что за человек, вечно выдаешь мои секреты, — усмехнулся Бабба, намазывая тост вареньем.
Мэгги и не думала, что за столь простоватой внешностью и грубыми манерами скрывается такое нежное сердце, как у ласкового Бена. Сделав себе выговор за предвзятость, Мэгги решила, однако, что Бабба сам виноват в том, что она пошла по неверному пути.