Гуляли с мужем в осеннем парке, по аллеям, усыпанным яркой листвой кленов, лип, берез. Мы — красивая пара, все любуются. У спуска к водохранилищу, у гранитной лестницы на широких перилах сидели пожилая женщина и ее внук, молодой человек, и тоже смотрели, как мы подходили. Она улыбнулась мне, как улыбаются благородные дамы.
— Который час? — спросил молодой человек.
— Десять минут второго.
— А по-польски это было бы пш-пш-пш.
Я посмотрела на них. Михаил Бакунин пришел на память.
— «Еще Польска не сгинела!»… — сказала с улыбкой слова их старого гимна.
Он вскочил.
— О, добче, добче! — воскликнул с восхищением.
Мы пошли дальше.
Бабушка с внучкой идут-гуляют.
— Дождик? Как скоро. Только что сказали.
Я опустила лицо и шла, смеясь.
Опять оторвался кусок Солнца и несется к нам.
30 сентября 1659 года Александр Селькирк попал на остров и стал Робинзоном Крузо.
Будто объявлен «День двух морей», и если подняться с телескопом повыше-повыше, то увидишь на юге Черное море, на севере Белое море. И будто бы звезды проходят некий хребет и можно услышать грохот на перевале. Душа моя, где ты бываешь?
Будто некто спрашивает.
— Где дом номер три?
— Вот, двухэтажный.
— Сейчас будем его бомбить.
И уже летят самолеты.
— Скорее, — рванулась я, — предупредить.
Но разрывы, клубы дыма. И все же мысль «спасти» была первой.
Сон о моей спешке. Спешу, спешу, даже вниз съезжаю по головам людей.
Большой кабинет, женщина-журналистка, ее коллеги и большой ученый. Мужчины об умном: о потере смысла, общем тупике, угрозе ядерного терроризма. Потом все уходят. Она задерживается.
— Что же нам остается?
— Россия, Русь, ее молчание.
Смотрят друг на друга. За окном оранжевое зарево, капли огненного дождя. Видно, как бегут люди. Она смотрит на него. Он кивает.
— Да, началось.
— Идите ко мне, — говорит она.
— Вы думаете?
— Да, идите.
Они ложатся на диван и обнимаются.
Лежала дома в ранний вечер. Тихо, ясно. Вот бы и вслушиваться в ясность. Без учений, без Учителей, просто и тихо всматриваться в себя.
Никто не знает, как полно, благоуханно, улыбчиво я бываю счастлива в уединении.
Шла себе на автопилоте. Уехала в другую сторону.
Г. рассказал об одном человеке, который пришел на спорплощадку и стал молча заниматься. В ответ на замечание полковника о невежливости достал из кармана бумажку и прочитал: «Я не могу говорить по-русски». Американец.
Рассмеялась, вспомнив, как Наташа, придя на спортплощадку, хотела поздороваться, а человек висит вверх ногами. Она растерялась.
В спорте нет человеков, там соревнуются сущности высших животных. Человеки играют умом, боги — состояниями. Провести бы чемпионат мира по осознанию. Слабó?