(Прим. ред. Этой "девушкой" была Мура Закревская-Бенкендорф (Мурка), кроме Локхарта и официальных мужей бывшая любовницей чекиста Петерса, пролетарского писателя Максима Горького, Герберта Уэллса и многих других. Так что английский шпион Брус Локхарт с пролетарским писателем "молочные братья". Подробнее о Мурке: http://rikki-t-tavi.livejournal.com/487959.html и http://www.tonnel.ru/?l=gzl&uid=259&op=bio)
Глава 3.
Выдающийся ум Ленина.
В «Воспоминаниях Британского агента» я описал события в большевистской России 1918 года настолько полно, насколько я мог, чтобы не подвергнуть опасности тех людей, которые ещё были живы. Сегодня многие из действующих лиц той драмы ушли в мир иной, и я теперь смею более подробно разъяснить происходившее, поскольку до сих пор те события вызывают непонимание, как в Великобритании, так и в Советском Союзе.
Во-первых, я никогда не состоял в английской разведывательной службе. (Формально не числился в отделе кадров. А консулы они не разведчики, Уотсон, они "садоводы-любители". Прим. ред.) Я являлся постоянным уполномоченным, хотя моя миссия в 1918 году была только полуофициальной: Британское правительство ещё не признало правительства большевиков. Наоборот, Англия закрыла своё посольство на территории России и отозвала всех сотрудников. Тем не менее, Британское правительство посчитало разумным поддерживать отношения с большевиками, пошедших на сепаратный мир с Германией. Максим Литвинов http://en.wikipedia.org/wiki/Maxim_Litvinov стал тогда самым важным большевиком в Лондоне. Гарантируя ему полуофициальный статус, Британскому правительству удалось получить для меня некоторые привилегии, включая право использовать шифрованный телеграф в Петрограде и Москве. Телеграммы, получаемые мной из Министерства Иностранных дел, приходили с пометкой «Британскому агенту». Такой была практика: это звание давалось представителю в той стране, с которой у Англии не было официальных дипломатических отношений. Поэтому я так и назвал свою книгу.
Большевики отлично понимали характер такого соглашения между нашими странами. Мне оказали хороший приём и гарантировали привилегии, на которые я и не рассчитывал, а так же заверили, что мне будет обеспечена полная дипломатическая неприкосновенность. В то время большевиков заботила шаткость их положения, и я подозреваю, сам Ленин верил, что их власть продержится всего несколько месяцев. Поэтому они преувеличивали мою роль и всегда обращались ко мне как «Британский дипломатический представитель». Поскольку большевикам хотелось продемонстрировать практику открытой дипломатии, их послания ко мне публиковались в газетах.