(Но по воспоминаниям Зинаиды Гиппиус, Горький сильно увлекался колекционированием антиквариата у расстреливаемых семей http://zarubezhom.com/gorky.htm Цитируется по "Дневникам" Гиппиус. Изд. Захарова:
«18 мая 1918 года. Горький продолжает в «Новой Жизни» (её одну не закрыли) своё худое дело. А в промежутках – за бесценок скупает старинные и фамильные вещи у «гонимых», в буквальном смысле умирающих с голоду. Впрочем. Он не негодяй, он просто бушмен или готтентот».
2 июня 1918 года: «Третьего дня пришли Ив.Ив. с Т.И. – были днём у Горького. Рассказывают: его квартира совершенный музей. Переполнена старинными вещами, скупленными у тех, кто падает с голода. Теперь ведь продают последнее, дедовское, заветное, за кусок хлеба. Горький и пользуется, вместе с матросьём и солдатами, у которых деньжищ – куры не клюют. Целые лавки есть такие, комиссионные, где НОВЫЕ богачи, неграмотные, швыряют кучами «керенок» для шику».
Стр. 243: «Гржебины и Горькие блаженно процветают. Эта самая особа, жена последнего (Андреева-Юрковская), назначена даже «комиссаром всех театров» (Затем заменена сестрой Троцкого Ольгой Каменевой). Имеет власть и два автомобиля. Всё что мы знаем, - знаем лишь от приезжающих. Большевистские газеты читать бесполезно. К тому же они ввели слепую, искажающую дух языка, орфографию. Она, между прочим, даёт русскому произношению – еврейский акцент!». Вот так, между прочим, о пронансиации. Прим. ред.) .
Выражение лица Горького выдавала человека, способного сочувствовать и сопереживать. На сильно морщинистом лице выделялись своей мягкостью глаза. Я не заметил тщеславия и надменности, которые отмечал в нём Бунин. Мы сидели в самом конце зала и в перерывах между выступлениями говорили о разном. Горький произносил слова очень спокойно и старался избегать темы войны, потому что являлся противником всякой войны. Он подсмеивался над ужимками Балиева, его армянскими шутками, но восхищался выступлениями русских исполнителей и даже сказал мне, что русские имеют врождённую любовь к театру. Казалось, Горького удивило, что я мог разговаривать по-русски, и он тогда заметил, что я смог бы прочесть его произведения в оригинале. В ответ я честно сказал, что пьесу «На дне» знаю почти наизусть, но признался, что читать его мне трудно, поскольку персонажи используют много крестьянских выражений. «Ах, - заметил Горький. – Если вы хотите понять Россию, следует увидеть жизнь не только в городе».
В то время у Балиева сложилась традиция, когда любой известный гость кабаре «Летучая мышь» должен был произнести краткую речь, и публика под торжественное сопровождение оркестра провозглашала тост за его здоровье. Подвёргся этому испытанию и Горький: никогда в жизни мне не приходилось видеть такие искренние мучения.