Да здравствует страна победившего бандитизма!
Двухголовая курица на ее гербе получила, наконец, реальное воплощение в виде двух юридически подкованных голов. И легла эта курица на всю Русь, высасывает богатства из ее недр, пьет кровь из ее народа. Такую варновую систему себе устроила как в Индии 5 тысяч лет назад: на 15 семей поделены все леса, все реки, все недра, все деньги. Уничтожены заводы, чтобы работяг не было, а были одни торговцы, продающее привозное, заморское. Уничтожено образование, чтобы молодые полуидиоты либо стали наркоманами, либо пошли в банды, уничтожена медицина, чтобы откормленные хари с купленными дипломами поскорее прикончили тех, кто еще выжил, а оставшиеся прекрасные врачи работают за себя и за них и получают такую мизерную плату, что самим впору бы выжить. Уничтожили армию, чтобы некому было перевороты против них совершать, развращена безнаказанностью милиция и прокуратура. Сами они о себе пишут: «Мы – цепные псы режима».
И вот разрываются две головы: одна отправляет деньги и детей на запад, скупает там замки, и ждет, когда же рухнет эта проклятущая Россия, вторая – с ужасом ждет прихода китайцев, уж и остров стратегический им отдали, откуда китайцы на материк перебрасывают мост. Им и стрелять-то не надо. Они просто придут – полтора миллиарда – и будут «мясо белых братьев жарить». А русские что? А что они могут? В России нет даже бензина для стратегических бомбардировщиков, сами машины во всех частях рассыпаются и подвязаны изолентой. Все заводы стоят. Даже гвозди и подшипники теперь идут из Китая, а спутники и ракеты собирают из импортных деталей. Кому в этой стране жить? Не тем, кто живет в ней сейчас. Нет. Двухголовая курица мечтает, всей душой мечтает поскорее страну уничтожить. Нет страны – нет проблем. Некому будет счет предъявить за разграбленные богатства, за униженный и оскорбленный народ. Они будут жить в английских или испанских замках, пока их народ будут вырезать, то есть доделают дело, столь успешно ими начатое.
–Нет, – думал Чичиков. – Нет, скорее туда, где оскорбленному есть чувству уголок. Скорее в Женеву.
На московской таможне это ведь он на миллионы долларов угнал икру, списал мебель, на эти денежки рассчитывал, а пришлось ФСБэшникам почти все отдать, чтобы его в покое оставили. В Швейцарском банке у него только каких-то несчастных 300 тысяч долларов лежит. Да вот и сейчас отправил он на свой счет миллион. Прожить можно. Деньги были единственным смыслом его существования, единственной любовью, как и у всех тех, с кем имел он дело в современной России. Деньги – вот в чем упоение и радость, никакие женщины, не вызывали в нем столь сильных эмоций, как деньги, их запах, их шуршание, их обаяние, их разнузданность и вседозволенность.