Тянулись вдоль дороги и убогие домишки, кое-где подлатанные, а кое-где совсем провалившиеся. Продавался на обочине и различный товар: от картошки и огурчиков с огорода, до ковриков с лебедями или тиграми. Мчавшиеся по шоссе автомобили, вернее, их владельцы, конечно, не могли не видеть этого, но презрительно думали: «Вот лохи убогие!»
От крамольных мыслей отвлекла Чичикова открывшаяся панорама: с очередного пригорка увидел он огромный кусок вычищенной и ухоженной земли, обнесенный трехметровым забором, который весело спускался вниз, к чистому озеру и, обняв озеро, замыкал круг. Из-за забора виднелись крыши трех – четырехэтажных вилл, или лучше сказать, замков. Чичиков гордо въехал в открывшиеся для него огромные ворота, так как охрана предупреждена была, и ворота тут же за ним закрылись.
Первым, ближе к воротам, стоял дом начальника Управления учебными заведениями, господина Манилова. Дом был двухэтажный, крепкий, но какой-то скромный по сравнению с открывавшимся за ним видами на трех-четырех, а то и пятиэтажные дворцы. Чичиков , подъехав к дому, отметил приятный полисадничек из роз, очень красивый, но какой-то неухоженный. Ветки не обрезаны, дорожки не убраны.
Как только Павел Иванович вышел из машины, Манилов уже шагал ему навстречу, широко раскрыв руки для объятий, от которых уклониться не было никакой возможности:
– Как я рад, как я рад! Хорошо, что к нам пожаловали! – прямо пропел он и повел гостя в дом, любезно распахнув перед ним двери.
– Душечка! – вскрикнул он, – Помнишь, я тебе о новом знакомом рассказывал? Так вот он – Павел Иванович Чичиков собственной персоной!
Навстречу его возгласу вышла весьма симпатичная худенькая брюнетка, с греческой родословной, как оказалось. Но при взгляде на нее сразу становилось ясно, что она не из тех древних греков Эллады, а из новых, чьи предки лет двести на юге России рыбой торговали.
Затем были гостю представлены сыновья-погодки, Федя и Петя, от гримас которых, Чичиков как-то поежился даже. Павлу Ивановичу показали дом – небольшой – в пять комнат и всякие подсобные кухни и ванны на первом этаже, бильярдная с одиноким столом для игры и весьма посредственными картинами на стенах – на втором этаже.
Потом, после небольшой преамбулы о приятном знакомстве и московских модах, гость был приглашен к столу. Неизменный борщ сменился запеченным поросенком, потом кофе, торт, шоколад, фрукты, в кабинете, попозже, – сигары и неплохое вино.
Раскуривая ароматнейшие сигары, Павел Иванович посматривал на Манилова, а тот, в свою очередь, с приятнейшей улыбкой, во все глаза («водянистые какие-то» – думал Чичиков) смотрел на своего гостя.