Учились мы в школе номер 42, Лена была моложе и шла двумя классами ниже: я — в девятом, она — в седьмом, но я никогда не обращал на нее внимания. А тут — такая красавица! В груди даже что-то холодное возникло: надо же, какая девчонка выросла!
Но заботы у нее были одни, у меня другие — я был студентом, потом аспирантом, стипендии ни студенческой, ни аспирантской мне не хватало, надо было подрабатывать, а летние каникулы — самый лучший для этого период.
Летом я увидел ее в театре. К нам приехали на гастроли актеры из Владивостока — событие для Улан-Удэ было нерядовым, — и на спектакли дальневосточников театральная публика повалила валом. А улан-удэнская интеллигенция увлекается театром. И это, как говорится, не дань моде, это идет от души. Вскоре я увидел Лену в кинотеатре «Октябрь». Ну словно бы сама судьба толкала на то, чтобы мы сталкивались если не на узкой дорожке, то в очень суженном, даже замкнутом пространстве, где все видят друг друга. И каждый раз я видел Лену, а Лена видела меня.
Как-то мы с моим приятелем Лешей Гуциным сидели в сквере, читали газеты. Вдруг Леша говорит:
— Вон твоя Ленка идет!
«Твоя»! Газета выпала у меня из рук.
Когда я приехал домой на летние каникулы после четвертого курса, то как-то вечером, уже в самом конце каникул, пригласил ее на танец. Дело было на обычной танцевальной веранде — дискотек тогда не было, были танцплощадки, но, право слово, это ничуть не хуже, если не сказать — лучше. Лена была нарядная, неземная какая-то. Заглядеться можно. Была она не одна, а со своей подружкой Наташей Елаевой, дочерью учителей нашей же школы также очень приметной девушкой.
Лена с готовностью пошла на танец.
Как она потом призналась, ей приснился сон. Не простой сон, а вещий, в руку. И действие происходило на той самой танцверанде, где мы находились. Лена была в этом сне вместе с Наташей. Заиграла музыка, и она увидела меня. Я шел к подружкам, чтобы пригласить на танец и пригласил… Наташу Елаеву.
В общем, Лена рассказала об этом сне Наталье. Та что-то быстро прикинула про себя и скомандовала:
— Пошли на танцы!
После танцев я пошел провожать Лену, а когда прощались, не назначил ей свидания. Хотя по всем канонам той поры должен был назначить. Лена удивилась. Удивляться же было нечему. На следующий день я улетел в Свердловск.
Не знаю, что она подумала обо мне, — наверное, об этом не расскажет никогда, — но догадываюсь, что мысли эти были не самыми лучшими. Предполагаю, что она крепко выругала меня.
И я тоже хорош — не мог ей сказать, что завтра покидаю Улан-Удэ.