— В каком леднике?
— Да обыкновенный ледник — ямина, досками закрывается… На мороз-то не поставишь голого, все увидят, что начальничек творит. Жаловаться, конечно, все равно некому, ну а вдруг?.. Так он придумал — в ледник человека загоняет. Через сутки воспаление легких. Следов никаких, а мало ли в лагере народу болеет? Он за болезни не ответчик, они от микробов происходят…
— Жену тоже поколачивает, — хмуро заметил Вагнер. — Бытовичкам жаловалась. Они к нему квартиру убирать приходят. Совсем, говорит, муж ее из ума выжил. Бьет, говорит, почем зря. И вовсе, говорит, ухайдакать грозил… экий сатрап.
Барак подрагивал от ветра. Бригады, вышедшие на работу, занимались расчисткой участков под делянки.
— Поморозятся к черту, — вздохнул главбух. — Во как заворачивает!
Шегаев взглянул в окно и тоже вздохнул.
— Ладно, просеку рубить — это я его отговорю, — сказал Вагнер. — Это не дело, когда гарантии нет. А если не в тую́, так по-новой руби? А спросят потом, я что скажу? А ну, Вагнер, иди сюда. Работа бросовая? — бросовая. Наряды подписывал? — подписывал. Отвечай по всей строгости!
Он возмущенно смотрел на Шегаева, как будто ожидая принципиальных возражений.
— Верно, — вздохнул Шегаев. — Может аукнуться.
— Еще как может! — главный бухгалтер так покачал головой и так безнадежно махнул рукой, что всякому стало бы понятно: за счетами и в нарукавниках этот человек смолоду, на долгом своем бухгалтерском веку насмотрелся он всякого, и на мякине его не проведешь.
Однако Шегаев уже знал, что на самом деле Вагнер стал бухгалтером совсем не смолоду и вовсе не по своей воле.
Причиной поворота жизни стало то, что Константин Ермолаевич Вагнер написал научную статью.
Когда он принимался за сочинение своего злополучного труда (была середина двадцатых годов, ему и самому в ту пору едва перевалило за двадцать, наукой был увлечен страстно, со всей присущей молодости отвагой и пылкостью), то и вообразить не мог, сколь значительные последствия его ожидают. То есть он, конечно, предполагал некоторые из этих последствий, но предполагал совершенно неверно. Так, например, ему представлялось, что именно эта статья (году в 26-м помещенная в «Журнале невропатологии и психиатрии») выведет его, молодого психиатра, ученика Петра Борисовича Ганнушкина и одного из пылких поклонников академика Павлова, в круг самых ярких столичных ученых.
Статья действительно привлекла внимание профессионалов и вызвала бурное обсуждение в интеллигентской среде, поскольку неопровержимо, с привлечением богатого материала доказывала, что психофизическое состояние большого процента обследованных жителей деревни Загорье и села Звонкого оставляет желать лучшего; более того, в большом числе случаев зарегистрировано проявление ультрапарадоксальных реакций.