— Мамочка! Нет, это я, Келли! — Она кинулась к ней, схватила за руки, заливаясь слезами. — Я выжила, мамочка! Я приехала, вошла, а ты лежишь на полу. Мамочка, это же я! Ну посмотри на меня. Помнишь, как мы с тобой готовили для папы торт и пригорели все коржи, а мы скрыли их кремом, и папа чуть не сломал зубы об обгорелую корку? Мамочка! Ну вспомни, ну посмотри на меня. Это же я, Келли.
Она плакала, крепко держа руки Дороти и не давая той вырвать их. Она говорила, бессвязно выдавала обрывки воспоминаний, пытаясь хоть как-то доказать матери, что она и есть Келли, ее дочь.
Дороти молчала. Затем высвободила свои ладони из рук дочери, обхватила ее лицо, пристально вглядываясь в любящие зеленые глаза.
— Девочка моя, — прошептала она. — Как же я боялась, что потеряла тебя.
— Мамочка, милая, прости меня! — всхлипнула Келли. — Прости, что сразу не сообщила тебе о том, что жива. Я хотела, но потом решила, что будет лучше, если я приеду. Я не знала, как смогу доказать, что Ники хотела убить меня. Я не знала, что следует предпринять. Я подумала, что если она меня увидит, то я заставлю ее сознаться в содеянном.
— Доченька!.. — Дороти прижала ее к себе.
И Келли постаралась удержаться на руках, чтобы не придавить маму, которая и так чувствовала себя не слишком хорошо.
— Ну вот, и что тут за страсти-мордасти? — Знакомый голос, раздавшийся со стороны двери, заставил обеих вздрогнуть.
— Папа! — Келли поднялась, подбежала к отцу и обняла его.
— Ну что ты. — Он растерялся. — Все ведь уже хорошо.
Келли вздохнула, отстранилась. Филипп приблизился к жене.
— Как ты, родная? — заботливо спросил он.
Дороти улыбнулась сквозь слезы.
— Ты не поверишь, но теперь очень хорошо, — прошептала она.
Он присел на край кровати, взял за руки жену и стоявшую рядом дочь.
— Девочки мои, — тихо проговорил он. — Как же я рад, что вы у меня есть.
Келли посмотрела на маму, та на нее. Они вдруг обе поняли, что ничего не скажут ему о том, что узнали. Во всяком случае, пока.
Когда Дороти задремала, Филипп посмотрел на дочь.
— Поезжай-ка домой, отдохни, — предложил он. — А я пока побуду с мамой.
Келли вздохнула.
— Ты уверен? — спросила она.
— Конечно, — кивнул он.
— Хорошо. — Она поднялась. — Я приеду утром и сменю тебя.
Поцеловав отца в щеку, Келли вышла. Она торопилась — ведь надо было успеть сделать кучу дел.