— Даг, не могло быть ошибки. Она была холодной и окоченевшей. Мы не могли нащупать ее пульс. На лезвии ножа не было дыхания.
— Конечно, в жаркий день не было дыхания на теплом лезвии! Где Вит? Где Берри? Дайте мне Вита, он поймет!
— Он слишком болен, чтоб вставать, Даг, и Берри не лучше, — голос Готорна прозвучал тревожно из-под круга маячащих лиц.
«Не то, не то, что же делать?» Мощным усилием Даг упал наземь, раскидывая погонщиков.
«О, боги, спасибо вам!» Прибежал человек с лопатой. Сердце Дага подпрыгнуло в радостном облегчении.
— Да, да, помоги мне!.. — Он протянул руку к дико болтающемуся инструменту. И увидел, слишком поздно его предназначенную цель, когда широкое лезвие оказалось у его головы и сильно стукнуло его. Лица, огни костра, крутящиеся ветви над ним, все растворилось в горячих ярких искрах.
* * *
Он пришел в себя, моргая, его тошнило. Боль пульсировала, взрываясь, как молотом по наковальне в его голове и лодыжке. Легкие. Сердце. Он попробовал вдохнуть, затем сделал более глубокий вдох. Хотел дотронуться до головы и обнаружил, что руки его связаны.
Он повертелся — или попробовал сделать это — и понял, что сидит спиной к тонкому дереву, а его руки связаны за ним. Он недолго был без сознания — его слезы еще не высохли. Ощущение было похоже на то, как если бы по его лицу ползали улитки, и он вновь попытался освободить руку, чтоб стереть его с лица.
Ворочая запястьем, Даг ощутил веревку. Он мог бы вырвать ее Дар, если придется… он не умрет, если вырвет Дар чего-то, что он мог бы съесть, Искорка это придумала, Искорка, нет! Для него будет плохо пытаться сожрать полный рот пеньковой веревки. Он тяжело дышал, пытаясь собрать разбегающиеся мысли, потому что, кажется, они были его последним резервом. Пытаясь успокоиться, он расширил свой Дар. Слабое ощущение в его свадебном браслете не изменилось. «Хотя бы это…» Туманное размытое пятно под могильной насыпью на краю луга также не исчезло. Что бы ни происходило, хуже не стало. Пока.
Он посмотрел вверх и увидел Финча, Эша, Сейджа и Бо, стоявших рядом с ним полукругом и нерешительно глядевших на него. Хог прятался за Бо. Он тоже плакал, судя по мокрым следам на его рябом лице.
Даг сглотнул, облизнул сухие губы. Прохрипел:
— Мне уже лучше. Вы можете меня отвязать.
— Я это сам решу, Даг, — сузил глаза Бо.
Уловки. Ему нужно сейчас прибегнуть к уловкам вместо того, чтоб растревоживать весь лагерь видом свихнувшегося Стража Озера.
Орать — еще орать, боги, он уже ободрал всю глотку — не поможет. Прислушайся к разуму, прислушайся к разуму… он подавил хихиканье при этой любимой Искоркой мысли, потому что необъяснимый смех ему не поможет тоже.