Сидя на скамье, придвинутой к дощатому столу, она склонилась над своей задачей, зажав кончик языка зубами и обводя изогнутым стальным резаком новый разделяющий нож Дага, лежащий на кожаном лоскуте.
Южные Стражи озера делают ножны для своих ножей из тщательно выделанной кожи, иногда инкрустированной серебром или даже золотом, но эти будут простыми, в северном стиле. Простыми и свирепыми, как ее мысли. Она старалась сделать их как можно лучше, как будто держа себя гордо, спокойно и прямо перед лицом врага.
Аркади вышел из дома с чашкой чая в руке, на мгновение заглянул ей через плечо, потом отошел к перилам крыльца, оперся на них и стал смотреть вниз со склона. Тридцатью шагами ниже на кряжистом причале сидел Даг, скрестив ноги и спиной прислонившись к дому, склонившись над своей собственной задачей.
— Что это он делает там внизу? — ворчливо пробормотал Аркади. — И что у него в этих мешках?
— Сумка орехов, — ответила Фаун, не отрываясь от разреза, который заканчивала, — и коробка мышей. И стеклянная банка.
— Мышей!
— Он не забирает у них Дар! — добавила она торопливо, когда Аркади выпрямился. — Он обещал мне, что будет осторожен насчет этого. — Она некоторое время назад спустилась, чтоб узнать, как у него успехи. Она принесла ему орехи и банку, но мышей заставила ловить самого. Даже у супружеской поддержки есть пределы. Хотя зрелище мышей, выбегающих из ближайшего леска нестройной цепочкой и запрыгивающих в коробку по указанию Дага, сохранится в ее памяти навсегда. — Он сказал, что собирается попробовать сделать щит для всего тела, как та обработанная Даром куртка, отражающая стрелы, которая у него была когда-то. Идея вроде бы сработала, но потом мыши не могли бегать и дышать.
Настояв на втором походе в лес за мышами немного раньше и утихомирив сомнения Фаун обо всем этом, Даг мог быстро сделать много маленьких испытаний, отрабатывая ошибки и тупики. И позже увеличить масштаб до, например, ее размера. Гораздо позже. — Он вернулся просто, чтоб попробовать защиту Дара.
— Сумасшествие, — пробормотал Аркади.
— Если он сможет это сделать, — указала Фаун вежливо, — это сможет спасти тысячи жизней.
— Тысячи, — прошептал Аркади. — Боги. — Он наклонился и снова отпил из чашки, уставясь вниз на склон с нечитаемым выражением.
— Когда ваш муж впервые появился у моей двери, — продолжил Аркади после долгой паузы, — я воспринял его как простого человека, если не полного простака. Потрепанный, неряшливый, с этим северным бормотанием, которое звучит как будто у него рот полон камней…
— Он не слишком хорошо говорит только когда смущается и не уверен в себе, — сказала Фаун в защиту. — Он может говорить как агитатор, когда на него находит. И ему нравится быть чистым так же, как и любому другому… — Ну, пока другим не оказывался Аркади. — Он просто не тратит время, стремясь к тому, чем не может обладать прямо сейчас. У него крепкое терпение.