Один из провидцев, как-то сказал: "У человека есть шанс, но до той поры, пока не отравит воду. Если это произойдёт, он обречён".
— О чём задумался, сынок? — мать замечает моё состояние.
— Да так, мама, всё наесться не могу, сырники во рту таят, — не хочу огорчать её своими размышлениями.
— Опять куда-то собираешься? — с грустью произносит она.
— Схожу, недолго, с друзьями встречусь, в кантору одну заглянуть надо, — вспоминаю, что меня ждут в КГБ.
В Камышовую бухту приехал рано. Зная, что Катя, как всякая нормальная женщина обязательно опоздает, спокойно прогуливаюсь по аллее, где обитает "фарца". На меня косятся, иногда подходят, спрашивают, что продаю. Задаю встречные вопросы об итальянских очках. Через некоторое время подносят пару великолепных оправ, называют цену, молча, охаю, за такие деньги можно на самолёте в Норильск слетать. В уме, считаю, сколько у меня в кармане денег, не густо, пятьдесят рублей. Вся надежда на Катины командировочные, главное, чтоб не успела уже истратить.
Катя появляется ровно через двадцать минут от условленного срока, в своём неизменном пальто, рыжие волосы сияют золотом, веснушки вызывающе горят, на шее серебристый шарф, на ногах импортные сапожки.
— Привет, Кирилл! — она приоткрывает ресницы, при свете Солнца её глаза просто насыщенно зелёного цвета, почти нормальные, вот, только зрачки вытянутые как у дикой кошки.
— Привет, Катюша. Вот, оправа, как тебе?
— Вполне прилично. Сколько?
— Слушай, тебе уступлю, — шёпотом говорит фарцовщик, — сто двадцать пять рублей.
— Офонарел.
— Чистая Италия! — возмущается он.
— За восемьдесят возьму, — Катя специально смотрит ему в глаза.
Парень отступает, бледнеет, затем радостно улыбается:- Знаю, это контактные линзы, недавно появились, очень клево! Где достала?
— Да, пошёл ты! — с разочарованием ругнулась Катя.
— Хорошо, за сто двадцать отдам, — вздыхает фарцовщик.
— Сколько у тебя? — оборачивается ко мне Катя.
— Пятьдесят наскребу.
— У меня шестьдесят. Нет, эти оправы нам не подходят, — Катя разворачивается, чтоб уйти.
— Подожди, — хватает за руку фарцовщик, — сто пятнадцать.
— Ты, что, глухой? Не слышал, у нас на двоих сто десять рублей.
— Нет. В убыток мне будет, — вздыхает парень.
— Как знаешь, — Катя берёт меня под руку и тащит прочь.
— Катя, может, я наскребу ещё пять рублей.
— Идём! — тащит меня прочь.
— Эй, ребята! — слышим возглас фарцовщика.
Останавливаемся, ждём, когда он подойдёт.
— Давайте сто десять, — вздыхает так, что его едва не выворачивает.
Отходим в сторону, Катя достаёт зеркальце, одевает очки.
— Невероятно, всю жизнь о таких мечтала! На вот, — протягивает пятьдесят рублей.