— Осман, убери камень, — превозмогая себя, шепчу я.
Аварец вытягивает руку, но его бьёт словно молнией, он с воплем отлетает в сторону, обожженные пальцы дымятся, но драконий камень, словно обижается, и меркнет, падает в складки одежды.
— Кирилл, воспользуйся им! — в отчаянье выкрикивает Катя.
— Нет, — твёрдо говорю я, — не быть мне Чёрным Драконом.
Под плач Катюши, уплываю в синюю даль. Вокруг меня призрачное сияние, голубая ленточка, словно усыпанная бриллиантами, возникает из пространства и увлекает в неведомый мир.
Лежу на изумрудной, шелковистой траве, ноги омывают тёплые волны. Низко носятся стрижи, под лёгкими порывами ветра приятно шумит камыш.
Боли нет, но и силы полностью оставили, кровь продолжает струиться из тела, даже не догадывался раньше, что её у меня так много.
— Дедушка, мёртвый человек! — словно сквозь сон слышу тревожный детский голос.
— Нет, Тархуша, это не человек, дракон.
— Он не похож на него, у него нет когтей, крыльев и клыков, — удивляется ребёнок.
— Тело не показатель, главное — душа, а душа у него дракона… но он не мёртвый. Внучок, беги к отцу, скажи, прибыл посланец из будущего.
С трудом открываю веки, в зрачки брызнул бодрящий свет, как вода, растекающаяся из-под вечного ледника. Непонятное ощущение, но чистое и светлое.
Очевидно очень раннее утро, небо в прозрачной белой дымке, солнце ещё не поднялось, но светло, словно взгляд пускаешь сквозь грани чистейшего хрусталя. Невероятно, но на небе виднеются две луны и, едва обозначены контуры третей. Вероятно я не на Земле, говорит мне логика, но сознание с радостью утверждает обратное. Но три луны? Как их связать с реальностью?
— Очнулся, родимый, — слышу мягкий, но пронизанный немалой силой, голос старого человека.
Скашиваю глаза, надо мной стоит крепкий старик, у него длинная, белее снега борода, взгляд пронзительный и мудрый, на лице ни единого отпечатка болезней, что должны быть в таком возрасте. Во мне зреет уверенность, не одну сотню лет разменял, но бодрый и спокойный. Он одет в просторные одежды, на них ни пятнышка грязи, вышивка у воротника, на поясе и рукавах поражает чёткостью и гармонией рисунка, чем-то она перекликается с русскими, украинскими и белорусскими узорами.
— Где я? — пытаюсь спросить его, но сил нет, даже шевельнуть губами.
Но старик словно читает мысли:- Это Даария.
— Даария? Ведь это легенда, — я не говорю, а посылаю мысль.
Но он вновь понимает меня, мягко улыбается:- Всё в мире когда-нибудь становится легендой.
— Но это Земля?
— Да. Это Мидгард-Земля, одна из множества земель населённых Великой Расой. Это четырёхмерный Мир Людей. Не часто к нам забредают странники из многомерных миров.