— Ну, и, что ты тут, по ночам делаешь? — возвращаю её сумочку, с неудовольствием гляжу на неё сверху.
Она кинулась в неё как коршун, перерывает и горько вздыхает:- Всё же забрали деньги, козлы!
— Много было? — с сочувствием спрашиваю я.
— Угу. Триста двадцать рублей. Вот, только камешек чёрный остался, — вздыхает она, горько шмыгает носом.
— Откуда столько? — опешил я.
— Не знаю? В школу собиралась, среди своих вещей нашла, — искренне говорит она, и я ей даже верю.
— Ты в каком классе?
— В десятом. Заканчиваю.
— Взрослая, значит, — усмехаюсь я.
— Уж, не маленькая, — огрызнулась девушка, взъерошив руками и без того всклокоченные рыжие волосы.
— На месте твоих родителей, я бы всыпал тебе по заднему месту, — вспылил я. Мне и так не нравятся рыжие, а ещё, такие заносчивые.
— Знаешь, что дядя, это не твоё дело! — с вызовом задирает свой конопатый нос, и вдруг морщится от боли.
— Сильно болит? — склоняюсь над ней.
— Сильно, — сквозь зубы цедит девочка.
— Тебе к врачу надо.
— Наверное, — соглашается она. Внезапно понимаю, она терпит нешуточную боль. Очень вероятно, ей сломали рёбра.
— Встать сможешь?
Она неуверенно кивает, приподнимается, лицо сереет от боли, но она даже не пикнула, лишь губу прокусила до крови.
— Встанет она, — вздыхаю я, подхватываю на руки. На этот раз она вскрикивает от боли.
— Терпи, малыш, — ласково говорю ей. Сейчас скорую вызовем. Тебя как звать, боец?
— Катя, — прошептала она.
Ну, вот, и имя у неё дурацкое, мельком думаю я.
— Гражданин, положите девушку на землю! — слышу властный голос.
Оборачиваюсь, на меня смотрят два милиционера, рядом с ними мельтешит Вика:- Это Кирилл, он эту девочку спасал, — пищит она.
— Разберёмся. Тебе русским языком говорят, положи её на землю, — требует страж порядка.
— У неё рёбра сломаны. Необходимо скорую вызвать.
— Разберёмся. Тебе говорят, положи её на землю!
— Ей больно будет.
— Ты, что, дебил? Не понимаешь?! — один из постовых расстегивает кобуру.
— Не спорь, — закатывая глаза от боли, — шепчет Катя.
— Уж, нет! — взъярился я.
— Это Кирилл, он с хулиганами дрался, — пытается мне помочь Вика.
— Слушай, детка, шла бы ты…,- глянул на неё мутным взглядом сержант.
К моему немалому удивлению, Вика, шмыгнув носом, спешит уйти.
Катя вывернулась из моих рук и, сползает на землю, присаживается на корточки, глаза закрыты от боли.
— Документики! — требует сержант.
— Нет у меня их, — взмахнул перед их носом разорванным паспортом.
У меня его быстро вырывают из рук.
— Это не мой! — пытаюсь доказать им.
— Так, — рассматривает его один из сержантов, — Не твой, говоришь? Как тебя та девица назвала? Кириллом! Правильно?