«Не надо!» — кричит Митя в страшном замешательстве. Только теперь открылась перед ним жестокая и парадоксальная сфера, в которой выпало ему вести бой. Кольцо фантомов смыкается над героем. «Я ведь и снимать-то не умею! — отчаянно отбивается Сысоев-младший. — Мне не сам киноаппарат был нужен… Мне кутить важно было, а сама вещь — так…» Но этих жалких усилий недостает даже для видимости защиты. Ведь более всего на свете боится Митя тех призраков, против которых должен выступить. Должен — потому что все его человеческое достоинство оказалось заключено в этом проклятом киноаппарате. И — не может! Потому что у него нет иного языка, чтобы спорить с фантомами, кроме их языка, нет иной почвы, чтобы принять бой, кроме и х почвы. И он обречен. Какие блестящие удары наносят ему противники! Они — покупают ему киноаппараты! Приносят «Пентаку» пенсионерки, из-за чьего горевшего добра затеялась история. Митя отчаянно отбивается: взять киноаппарат — значит капитулировать перед ярлыком. Любящая Митю девушка тайком покупает «Пентаку», чтобы Серега вернул ее Мите от своего имени. Герой отбивается из последних сил. Между тем на статью о нем идут и идут отклики «со всех концов Советского Союза». В редакцию приходят посылки: комсомольская бригада на Крайнем Севере собрала деньги и купила киноаппарат, чтобы С. Н. Зайцев мог швырнуть Д. И. Сысоеву в лицо его вещь. Вещь выносит на сцену торжествующий самгинчик. Его переполняет авторская гордость. Двумя пальцами он небрежно протягивает Мите посылку и провозглашает:
— Можете взять вашу собственность, Сысоев.
И тут словно разряд молнии пронизывает колеблющиеся сферы пьесы. Кроткий Митя… берет! Пять секунд при гробовом молчании пораженных свидетелей он удаляется в глубь сцены. Пять секунд мы видим его спину, опущенную голову и фанерный ящик в руке. Пять прекрасных секунд длится в пьесе Савченко настоящее драматическое действие и живет на сцене человек, которому хочется крикнуть как живому… Но что ответит он? Понимает ли он, реальный Митя Сысоев, поднявший этот ящик с посылкой, какую он поднял перчатку? Выдержит ли он? Он, кроткий, жалкий, раздавленный, вынесет ли убийственную тяжесть брошенных в него ярлыков? Нет… Он — с гражданским кругозором не шире видоискателя «Пентаки» — выдержит ли непонимание близких? Нет!.. И одиночество? Нет. Нет. Нет.
Автор честен. В следующей же сцене развязываются все узлы. Мы застаем Митю за укладкой чемодана. Он едет на Крайний Север. Он везет с собой «Пентаку». Он вернет ее тем ребятам из комсомольской бригады и докажет им, что он хороший. В волнении ходит папа. Всхлипывает мама. Все устроилось. Конфликт снят. Драматургическое действие разваливается.