На упоминавшемся съезде писателей Распутин вдохновенно говорил о нашем языке: "Один русский язык — это неумолчное чудо в руках мастеров и в устах народа, занесенное на страницы книг, — один он, объявший собою всю Россию, способен был поднимать из мертвых и до сих пор поднимал". Прекрасно! Но почему же проницательный писатель в языке Солженицына не видит того, что видят читатели? Мне уже не раз доводилось писать о текстах Солженицына, поэтому не буду повторяться, а лишь отмечу главную тенденцию.
Солженицын давно объявил: "В душе я мужик!" А некто Бернард Левин, живущий в Англии знаток России, кажется, из Жмеринки, однажды уверял в лондонской "Таймс": глядя, мол, на Солженицына и читая его писания, "начинаешь понимать, что означало когда-то выражение "святая Русь". Вот писатель и лезет из кожи вон, чтобы показать, какой он литмужик на святой Руси. Его тексты просто кишмя кишат поговорками да прибаутками. А тут еще и глубочайшие афоризмы своего собственного изготовления. Например: "Отмываться всегда трудней, чем плюнуть". Кто оспорит? И тут же инструкция или, уместнее в данном случае сказать, директива: "Надо уметь быстро и в нужный момент плюнуть первым". Под этим девизом и прожил всю столетнюю жизнь. И ведь сей девизик ничуть не слабее чубайсовского партийного лозунга "Больше наглости!", так возмущающего Распутина. Это просто разные варианты одной и той же человеческой натуры. А сработал Солженицын свой девиз еще в ту пору, когда Толик Чубайс ходил в пионерах и возглашал: "К борьбе за дело Ленина-Сталина всегда готов!". Так что пальма первенства за Александром Исаевичем.
Естественно, что при такой натужности и вымученности частенько случаются промашки и даже, извиняюсь за выражение, анекдотические нелепости как с языком, так и с набожностью. Есть, например, простонародное крестьянское выражение "ехать на лошади охлюпкой" или " охлябь", т.е. верхом без седла. Можно найти его у Даля: "Хоть бы охлябь, да не пеши", "Хоть охлябь, да верхом". Встречается и у Шолохова в "Поднятой целине": "Ты поедешь охлюпкой, тут недалеко". Словцо конечно, соблазнительное, и не устоял литмужик, сцапал — "Чем я хуже Шолохова!" — и в свой текст: "Сели на лошадей охляблью... " Ишь, какой хвостик присобачил. В чем дело? Да просто когда из Даля переписывал на фантик, то в вечной рваческой спешке и суете не так переписал...
А порой случается у Солженицына и так, что он употребляет даже не искореженные или неуместные речения, а прямо противоположные тем, что требуются по смыслу. Например, там, где надо сказать "ничком" или "ниц", т.е. лицом вниз, он пишет "навзничь", и наоборот. Или: "Офицер на зенитном пулемете выдержал поединок с тремя "мессерами". Во-первых, что значит выдержал? Сбил, что ли, всех? Или просто постреляли друг в друга и расстались? Во-вторых, какой же это "поединок", если трое против одного. Поединок это когда Немцов и Жириновский хлещут друг другу в лицо "пепси". Это схватка Явлинского и Чубайса: "Вы уникальный лжец, дорогой Анатолий Борисович!" — "Вы уникальный бездельник, милый Григорий Алексеевич!"