Не спеши ты нас хоронить.
Порывистый ветер гнал низкие косматые облака, наполненные влагой. Все мы смотрели вверх, моля небеса только об одном, чтобы не было дождя. Сильному дождю вполне по силам похоронить все наши надежды на счастливый исход дела.
Солдаты заняли свои места еще затемно, готовясь к приходу вайхов. Я поднялся к фер Стянуа, находившемуся в окружении нескольких офицеров на верхней площадке сооруженного из мешков с глиной редута. Отсюда открывался неплохой вид на предполагаемое место сражения. Сквозь ущелье практически постоянно дул не слабый сквознячок, так что за потерю видимости от порохового дыма можно сильно не опасаться, дым развеется быстро. Один из офицеров показал рукой на небольшую группу всадников, карьером приближающийся к нам. Это кирасиры, следящие за действиями вайхов и нетрудно догадаться, что враг выступил.
Всадники въехали через проход, спешно расчищенный от рогаток, и присоединились к остальным. Короткий доклад одного из них только подтвердил нашу уверенность о скорой атаке вайхов. Наконец, спустя считанные минуты, появились и сами они.
— Приготовились — подал команду фер Стянуа, и все мы бросились занимать свои места.
Кирасиры выстроились колонной по восемь всадников в ряд. Мне определили место в третьем, примерно посередине ряда. Как обычно слева от меня находился Проухв, а по правую руку встал Анри Дьюбен. Колайн оказался в шеренге сразу за мной, а оба Диких, Ворон и Кот во втором ряду, прямо перед нами.
Первые два ряда это сильнейшие бойцы, их задача самая сложная и то, что я оказался в третьем — это почетно для меня и ни как не иначе.
Незадолго до этого ко мне подъехал Кот и протянул мешочек с чем-то непонятным. На мой немой вопрос он пояснил, что внутри конский волос и этот мешочек следует вложить в тулью шляпы, поскольку шлем я решил проигнорировать, слишком уж неудобным он мне показался. Что ж, не лишняя предосторожность, голова и так мое самое слабое место, что всегда было понятно мне, а теперь стало ясным и для остальных. Когда я в полголоса заявил об этом Коллайну, он начал ржать, на что я заметил, что у его лошади это получается лучше. Дьюбен, услышавший наш разговор поддержал Коллайна так заразительно, что я не выдержав, расхохотался сам.
Они расхохотались еще пуще, глядя на выражение моего лица, после того как мы услышали рассказ Шлона. Он с совершенно серьезным лицом поведал кирасирам, что его барон всегда смеется перед боем и вообще он человек веселый. Шлон только раз видел его злым, когда Нектор умудрился испортить обед. Тогда барон вскочил на коня, и полдня гонял по степи то ли тридцать то ли все сорок вайхов, пока не успокоился. Нектор заявил, что обед испортил не он, а сам Шлон, вайхов же было всего двадцать восемь и что Шлону ни в чем нельзя верить.