Он утешал себя мыслью, что если у нее действительно было на уме что-то кроме чистой науки, то женщина немедленно заплатит головой. Цек говорил с ней прямо — пока она трудится в стенах Цитадели Виталис, ее жизнь принадлежит Кровавым Ангелам. Если она сделает что-нибудь, что обманет доверие, прольется ее кровь.
Фенн следовал за хозяином и Ниник через дверь в дальнем конце зала в расположенный за ними отсек яслей.
Там царил цвет морской волны, океанов, которые когда-то сияли на Ваале перед катастрофой Древней Ночи. Жидкость мерцала, отражая свет, отбрасывая на стены узоры. Ботинки звякали по служебной платформе между двумя длинными рядами гладких капсул. Ниник подвела их к емкости, покоящейся на креплении так, чтобы она стояла вертикально рядом с платформой. Встроенный в стеклянную стенку металлический шарик, был усеян контрольными лампами. Воздух здесь был тяжелым с резким химическим привкусом.
— Серия восемь, итерация двенадцать, — сказала женщина. — Будете смотреть?
Фенн нахмурился.
— Тот все еще незрелый.
— Совершенно верно, — согласилась Ниник, — но этого достаточно, чтобы продемонстрировать мой тезис.
Она быстро прошлась пальцами по клавиатуре и пробормотала краткое заклинание.
Молочная жидкость очистилась, чтобы показать обнаженного мужчину, пропорциями подобного молодому выходцу из ваальских племен, но без мертвенной бледности и крепко сбитого. Кожа фигуры в баке была слегка тронута бронзовым загаром, под ней лежали пласты твердых мускулов. Он хорошо бы смотрелся в броне скаута.
Цек изучил юношу, который плавал будто во сне, от его губ поднимались струйки тонких пузырьков.
— Внешний вид перспективный, — осторожно сказал он.
Ниник кивнула.
— Но насколько мы узнали по последней серии итераций, это ничего не гарантирует.
Она набрала другую команду и фигура в резервуаре дернулась, конечности напряглись.
Глаза клона распахнулись. Фенн охнул, когда юноша посмотрел на раба. Не было ни зрачков, ни белков ни радужки, только мрачные шары цвета темного рубина. Пальцы клона согнулись как когти, рука поднялась и проскребла по внутренней стороне резервуара, процарапав линии в усиленном бронестекле. Рот открылся. Внутри был частокол в несколько рядов кинжалообразных клыков.
Пока фигура билась в своей тюрьме, клокоча и поднимая пену, лицо Цека оставалось холодным и отчужденным
— Значит, очередной провал.
— Да, — мрачно сказала Ниник. — Несмотря на все наши усилия, милорд, ошибки продолжают проникать в структуру генной матрицы. С каждой итерацией они становятся более выраженными. Протоколы репликации испорчены на уровне столь первичном, столь врожденном, что мы никак не можем их исправить.