Ей было всего 14. И видит Бог, мне тоже хотелось, чтобы родители, придя домой, обнаружили ее перед телевизором, веселую и живую. Не знающую о своей гибели…Я всю ночь молился об этом. Но увидел наутро только красные глаза ее отца.
— Мне ведь не обязательно идти туда?
Пожимаю плечами:
— Нет.
— Тогда я подожду здесь. Эта квартира…она плохая.
Нет.
Мне искренне жаль, но плохими бывают исключительно люди.
Сверяюсь с часами.
— Скоро приедут эксперты, им нужно будет с вами побеседовать. Не уходите раньше времени.
Вхожу во мрак единственной комнаты. Окно плотно завешано старой шторой. Подхожу ближе. Холод становится невыносимым. Замечаю, что края занавески приклеены к стене рваными полосками скотча. Осторожно берусь за ткань и дергаю. Липкая лента отходит от стены вместе с побелкой. Дневной свет врывается в комнату, оголяя ее скромные околичности. Продавленный диван, замызганный компьютерный столик, горбатый, древний шифоньер. На полу — узорчатый палас, зашарканный ногами до дыр.
Оконное стекло разбито.
Когда убивают проституток, мне приходится выезжать на места преступлений. Я захожу в их съемные квартиры и вижу обстановку, подобную этой.
Места продажной любви. Они выглядят именно так.
— Кем ты была, Оксана? — не говорю. Безмолвно шевелю губами.
На столике стоит раскрытый ноутбук.
Пришло время вновь открывать цветастую коробку.
Включаю его. Жидкокристаллический экран мерцает мягкой синевой. Склоняюсь над компьютером.
Курсор мигает в строке пароля. Еще один стальной крюк в мое тело.
Тенденция моды или действительно, что-то личное? От кого она защищалась этими черными точками? И неужели действительно верила, будто кому-то есть дело до ее глупых, детских тайн?
Ввожу несколько стандартных вариантов — от имени, до возраста. Клавиши скрипят от смеха. Система непоколебима. Она ждет только ее пальцев, ее слов, ее мыслей.
— Она умерла. И не придет к тебе больше.
Ноутбук ждет. Как прирученное животное. До самого конца.
В столе есть ящики. По левую руку от меня. Выдвигаю их один за другим. Пустые. Все. Кроме последнего.
На дне, среди пыли и кожуры от семечек, лежит компьютерный диск в прозрачной коробке.
На пластиковой крышке прыгающие буквы, выведенные фиолетовым фломастером.
МОЙ ДНЕВНИК.
Засовываю болванку в карман пальто. Ноутбук теряет важность. Превращается в мертвые платы и железки. Оставляю его на растерзание экспертам. Пускай грызут обглоданные кости.
Выхожу в коридор. Жирная громадина все так же стоит в дверном проеме, загораживая путь. Выуживаю из пачки последнюю сигарету. Крепко затягиваюсь. Кольца белесого дыма медленно плывут к потолку.