– Что же он сделал?
– Думаю, будет лучше, если мы предоставим объяснить это самой Лисбет.
Он встретился взглядом с Хольмбергом.
– Давайте я попробую угадать, – сказала Соня Мудиг. – Бьюрман предпринял что-то против своей подопечной.
Микаэль кивнул.
– А если я предположу, что он подверг ее какой-то форме сексуального насилия?
Микаэль пожал плечами и воздержался от комментариев.
– Вам известно о татуировке на животе Бьюрмана?
– О татуировке?
– У него через весь живот шла сделанная неумелой рукой татуировка с надписью: «Я садистская свинья, подонок и насильник». Мы долго размышляли над тем, откуда она взялась.
Микаэль вдруг захохотал.
– В чем дело?
– А я-то ломал голову над тем, какую Лисбет избрала форму мести. Однако знаете… обсуждать это я с вами не стану, по той же причине, что и раньше. Речь опять-таки идет о ее частной жизни. Против Лисбет было совершено преступление. Жертвой является она. И ей решать, что вам рассказывать. Сорри. – Он с извиняющимся видом пожал плечами.
– О насилиях следует заявлять в полицию, – сказала Соня Мудиг.
– Согласен. Однако это насилие имело место два года назад, а Лисбет все еще не сообщила о нем полиции. Следовательно, она этого делать не собирается. Я могу сколько угодно не соглашаться с ней по существу, но решать ей. Кроме того…
– Да?
– У нее нет особых оснований доверять полиции. В последний раз, когда она попыталась объяснить, какая скотина Залаченко, ее заперли в психиатрической лечебнице.
*
Около девяти часов в пятницу утром начальник группы розыска Ян Бублански вошел в кабинет Рихарда Экстрёма и по его приглашению уселся в кресло для посетителей. Поправив очки, Экстрём провел рукой по ухоженной бородке. Он сильно нервничал. Ситуация представлялась ему хаотичной и угрожающей. В течение месяца он являлся руководителем предварительного следствия и занимался поисками Лисбет Саландер. Он во всех подробностях расписывал ее как сумасшедшую и опасную для общества психопатку, выдавал обществу и газетам информацию, которая должна была помочь ему в предстоящем судебном процессе. Все, казалось, складывалось удачно.
Он ни на минуту не сомневался в том, что Лисбет Саландер действительно виновна в тройном убийстве и что процесс выльется в чистую формальность – в пропагандистское представление с ним самим в главной роли. Потом все пошло наперекосяк: внезапно появился совершенно другой кандидат в убийцы и образовался хаос, которому, казалось, не видно конца. Чертова Саландер, мысленно выругался он.
– Похоже, мы угодили в какую-то жуткую кашу, – сказал Экстрём. – Что тебе удалось узнать за утро?