Он взял ее журнал и стал внимательно изучать температурные кривые и порядок лечения препаратами, в ходе чего отметил, что температура постоянно держится между 37 и 37,2 и что за прошедшую неделю ей ни разу не давали таблеток от головной боли.
– Твоим врачом является доктор Эндрин. Вы с ней ладите?
– Она ничего, – ответила Лисбет без особого энтузиазма.
– Не возражаешь, если я тебя осмотрю?
Она снова кивнула. Достав из кармана ручку с фонариком, он наклонился и посветил ей в глаза, чтобы проверить, как сжимаются и расширяются зрачки, попросил ее открыть рот и осмотрел горло. Потом осторожно взял ее руками за шею и несколько раз повернул в разные стороны голову.
– Затылок не болит? – спросил он.
Она помотала головой.
– А как обстоит дело с головной болью?
– Иногда дает о себе знать, а потом проходит.
– Процесс заживления еще продолжается. Головные боли постепенно сойдут на нет.
Волосы у нее по-прежнему были очень короткими, и, чтобы нащупать шрам над ухом, ему требовалось лишь отогнуть в сторону маленький вихор. Шрам заживал хорошо, но на ране еще сохранялась корочка.
– Ты снова расчесала рану. Прекрати это.
Она кивнула еще раз. Он взял ее за левый локоть и поднял руку.
– Можешь поднять руку самостоятельно?
Она вытянула руку вверх.
– Плечо болит или доставляет какие-нибудь неприятные ощущения?
Она помотала головой.
– Тянет?
– Чуть-чуть.
– Думаю тебе надо побольше тренировать мышцы плеча.
– Когда сидишь взаперти, это трудно.
Он улыбнулся:
– Это не навсегда. Ты делаешь упражнения, как велит терапевт?
Она опять ответила кивком.
Он достал стетоскоп и ненадолго прижал его к собственной руке, чтобы согреть. Потом сел на край кровати, расстегнул ее ночную рубашку, послушал сердце и смерил пульс. Затем попросил ее нагнуться вперед, приставил стетоскоп к спине и послушал легкие.
– Покашляй.
Она покашляла.
– О’кей. Можешь застегнуть рубашку. С медицинской точки зрения ты более или менее восстановилась.
Лисбет кивнула. Она ожидала, что теперь он встанет и пообещает заглянуть через несколько дней, но он остался сидеть и довольно долго сидел молча, казалось, над чем-то размышляя. Лисбет терпеливо ждала.
– Знаешь, почему я стал врачом? – вдруг спросил он.
Она помотала головой.
– Я из рабочей семьи. Мне всегда хотелось стать врачом. Мальчишкой я собирался быть психиатром. Я был жутко умным.
Как только он упомянул слово «психиатр», Лисбет вдруг посмотрела на него с пристальным вниманием.
– Но я не был уверен, что осилю занятия. Сразу после окончания гимназии я выучился на сварщика и примерно год проработал в этом качестве.