- Закажи ужин в номер, — сказал Андрей, когда мы поднялись наверх. Он нарядился в отутюженный мною костюм и довольно смотрел на себя в зеркало. — Если захочешь — сходи в аква-парк. В общем, не скучай, я постараюсь прийти не очень поздно, — и ушел, оставив в номере терпкий аромат дорогого парфюма.
Я повалялась в кровати, лениво щелкая пультом от телевизора, но смотреть было нечего — нашелся только один русский канал, по которому постоянно показывали «Новости». Наш президент активно рекламировал отечественный автопром: под прицелом камер он гордо ездил на «Волге», усадив рядом митрополита Кирилла. Обычные люди в таких случаях просто иконки клеют…
Скоро мне стало скучно, я вяло поковыряла принесенный в номер обед, повалялась в ванне, задумчиво посидела на унитазе, читая надписи на освежителе воздуха на английском языке, и тут обнаружила, что унитаз не работает! Он — как и полагается приличному фаянсу — блестел чистотой и свежестью, готовый гостеприимно принять в свои объятия любой страждущий общения зад, но — как только я нажала на кнопку слива, издал жалкое бульканье и стыдливо затих. Я прикинула, что объяснить свою проблему по телефону не смогу и спустилась вниз, на ресепшен, где меня встретил весьма колоритный малый двухметрового роста, в форме служителя отеля и лицом Джека-Потрошителя. Судя по надписи на бейджике, звали этого милого человека Тайво, и пока я изображала пантомиму «сломанный унитаз», он смотрел на меня колючим взглядом серийного убийцы, будто прикидывая, влезет ли мое тело в большой полиэтиленовый пакет. Не знаю, разобрал ли он хоть слово из моего лепета, но, видимо, поняв, что просто так, по-хорошему, я не отстану, вздохнул и покорно поплелся за мной в номер. «Камон», — завлекала я заинтригованного портье в туалет ужимками педофила в пионерском лагере, намекая всем своим видом, что сейчас он точно увидит кое-что особенное!
- Лук! — с трудом вспоминая английские глаголы, сказала я, показывая рукой на толчок, типа: «Зырь, че щас будет!» и нажала спуск воды. Голубая струя мощным водопадом пронеслась по днищу унитаза и с громким «хлюп» ушла вниз. Финик догадался, что перед ним жена оленевода с дальнего пастбища, впервые в жизни увидевшая унитаз и настолько пораженная этим зрелищем, что поспешила разделить радость открытия с первым встречным. Я никогда не забуду того грустно-сожалеющего взгляда, каким одарил меня Тайво.
- Ес, уоте! — сказал он нежно, будто разговаривал с ребенком-дауном. — Уандефул, грейт! — и еще раз одарив меня сочувствующим взглядом, вышел из номера.