– Ее подпись тоже нужна, – пролаяла директриса. – Она же – ответственное лицо!
– Я распишусь, где надо, – заверила ее Лина, – но я хочу видеть брата.
– Проведи, – бросила директриса дежурной воспитательнице.
Та повела Лину наверх, и Лина издалека услышала рев многих надрывающихся глоток. Она уже почти бежала, дежурная воспитательница еле поспевала за ней.
В палате для грудничков царил ад. Замученная нянечка бегала от одной кроватки к другой, механически всовывая соски то в один, то в другой орущий рот. Если это и помогало, то ненадолго.
– Ты куда пропала, Семенна, я тут совсем с ног сбилась! – попрекнула она воспитательницу. – А это кто еще?
– За Полонским пришли, – представила Лину воспитательница. – Вот ваш мальчик.
– Его ж американцам отдают, – начала было нянечка.
– Молчи, не твоего ума дело.
Лина уже ничего не слушала, схватила белый кулечек и заглянула внутрь. Он ее узнал. Сразу перестал плакать. Вроде бы даже улыбнулся.
– Митенька, – сказала Лина. – Ты мой родной. Ты мой золотой. Испугался, да? Куда Лина подевалась? Вот она – Лина! Сейчас домой поедем.
– Пеленки казенные, – предупредила воспитательница.
– А где то, в чем его привезли? – обернулась к ней Лина.
– Ну, у нас, знаете… В чем привозят, сразу идет на прожарку и…
– Ясно. – Лина уже вышла из орущей палаты в коридор и дверь прикрыла, все-таки стало потише. – Но я не могу везти его домой голышом, зима на дворе. Я вам верну эти пеленки. Хотите, расписку напишу? А еще лучше – куплю.
Увидев, как загорелись глаза воспитательницы, она поняла, что последнее предложение – самое удачное. Неловко удерживая одной рукой малыша, Лина попыталась другой расстегнуть сумку.
– Давайте я пока подержу, – предложила воспитательница.
– Нет уж, спасибо, теперь я его из рук не выпущу.
Лина одной рукой вытащила бумажник, раскрыла…
– В евро возьмете? У меня рублей нет, я только что из-за границы. – Лина взяла с собой несколько тысяч рублей на всякий случай, но она кое-что истратила на такси из аэропорта, остальное отдала Галюсе на кафе. Все так же действуя одной рукой, она извлекла из бумажника две купюры – пятьдесят и сто евро. – Вот, это примерно шесть тысяч рублей. Думаю, на пеленки хватит.
И она стала спускаться по лестнице. Ею уже владели совсем другие мысли. Она успела заметить, что дома не осталось ни кроватки, ни коляски, ни детского белья, ни единой игрушки. У нее столько всего было! Устройство для подогрева бутылочек, целая коллекция сосок, одежки на вырост, одеяльца, «правильный» полужесткий матрасик… Ладно, все это ерунда, все можно заново купить.