В одном месте намекнули, что примут двоих, но за мзду. Это был частный детский сад в центре Москвы: и без того дорого, а тут еще давай взятку за сам факт приема. У Лины таких денег не было. Пришлось звонить отцу.
Лина часто перезванивалась с отцом, не реже чем раз в неделю, и каждый раз он говорил: «Давай я перезвоню, чтоб тебе деньги не тратить», хотя Лина купила телефонную карточку и звонила за копейки.
На этот раз, выслушав ее, Владимир Полонский сказал:
– Я переведу тебе эти деньги через Павла, как всегда.
– Папа, а как у тебя дела? – осторожно спросила Лина.
– У меня? Прекрасно. Меня опять пригласили сниматься.
Папа уже снялся в сериале «Закон и порядок», ему дали ключевую роль в эпизоде о русской мафии. Роль не гангстера, а как раз человека, ценой своей жизни разоблачающего банду. Серия была двойная, с продолжением, его убивали только в конце второй части. Диск с фильмом Полонский прислал Лине, они с Галюсей и Лидией Григорьевной вместе посмотрели.
Но то сериал, а на этот раз речь шла об участии в полнометражном фильме, причем в одной из ведущих ролей. Лина порадовалась за отца.
Он перевел ей деньги, как и обещал, она заплатила, сколько просили, и ее парни начали ходить в детский сад.
Лидия Григорьевна умерла вскоре после этого. Ей было девяносто восемь лет. В отличие от Виктории она не мучилась, просто не проснулась однажды утром. Лина с Галюсей ее похоронили.
Лина сочла своим долгом разыскать телефон ее сына и сообщить ему о смерти матери.
– Что теперь будет с квартирой? – спросил он.
– Ничего. До девятин вообще ничего трогать нельзя. Потом сороковины… А потом мы сделаем ремонт. Больше вас ничего не интересует? Может, хотите пойти на кладбище, помянуть? Я вам скажу номер участка и могилы.
– Да иди ты… – Он бросил трубку.
Но опять «проявился», «возник», как сказал бы Понизовский. Опять подкараулил Лину во дворе дома.
– Ты… это… Все-таки не по-людски получается. Я этой квартиры, можно сказать, всю жизнь ждал, а ты захапала.
– Во-первых, мы с вами свиней не пасли, обращайтесь ко мне на «вы», – начала Лина. – А во-вторых, я лишь исполнила волю вашей матери. Я за ней ухаживала до самой смерти, а вы только и знали, что деньги с нее тянуть. Крали у нее. Она сама мне рассказывала.
– Ничего я не крал! – вспыхнул он. – Свое брал! Свое! Там все мое было! – Он помолчал и заговорил уже другим, просительным тоном: – Могла бы хоть половину мне отдать.
– Половину чего? – не поняла Лина.
– Стоимости квартиры. Ты ж ее сдавать будешь, я знаю. А вот я возьму и стукну в налоговую.
– Валяйте. Займитесь любимым делом.