Дети потребовали «катинки» прямо сейчас.
– Нет, сейчас уже поздно, – терпеливо втолковывала Лина, – панорама закрыта. И потом, мы же едем дом смотреть!
Ехали долго. Климов вел машину на нижнем пределе скорости. А вот и искомый поворот. Они свернули, и Лина с изумлением увидела за оградой слева от себя даже не парк, а кусочек самого что ни на есть натурального леса.
– Нам сюда. Вот Татьянина машина.
Климов негромко посигналил, вызвав звукоподражательный восторг пацанвы, потом высунулся и помахал Татьяне. Она открыла ворота пультом дистанционного управления прямо из машины, проехала внутрь, и Климов за ней следом.
Лине ужасно понравился этот кусок натурального леса. Он говорил ее душе нечто куда большее, чем правильный парк. Деревья, выросшие там, где семена упали, без всякого плана… Сейчас, в конце мая, этот кусок леса стоял уже весь зеленый. Лина с облегчением заметила, что тут нет тополей. Отлично, значит, пуха не будет. Наверное, по ночам сюда доносится шум города… Но все равно не верится, что он рядом.
И дом ей понравился. Не мавзолей с колоннами, аккуратный белый особнячок, двухэтажный, выстроенный без претензий на роскошь. Всего один маленький балкончик на втором этаже, даже не балкон, а лоджия, утопленная внутрь дома, а не вынесенная за пределы фасада. Еще не входя внутрь, еще ничего толком не увидев, она вдруг подумала: «Там будет наша спальня».
Машина остановилась, дети высыпали из нее, как горох. Климов даже двери закрывать не стал, тоже вышел и поздоровался с поджидавшей их женщиной. Женщина кивнула ему, но смотрела только на Лину. Жаркая неприязнь вспыхнула между ними с первого взгляда. Климов задумчиво оглядел обеих – бывшую жену и будущую.
Татьяна – чисто объективно! – красивая женщина. Блондинка, высокая, с эффектной фигурой, хорошо одетая. Правда, красится примерно как Старосветочка. Что можно увидеть из-под таких ресниц, одному богу известно. Штукатурка на лице – в четыре пальца толщиной… Рядом с ней Лина кажется совсем девчонкой и как никогда напоминает серенького нахохленного воробушка. Климов хотел обнять ее, но ощутил нечто… Ему пришло на ум слово «флюиды». Непонятное и в то же время как будто все объясняющее слово. Не надо этого делать. Не сейчас.
А Лину больше всего поразило то, что Настя, увидев эту женщину, не кинулась к ней с криком «Мама, мама!», а привычно ухватилась за отцовскую ногу и сунула палец в рот. Стоя рядом с Климовым, Лина ласково, но твердо заставила ее опустить ручку.
– Не надо, детка, не надо сосать пальчик, – шепнула она.
Климов представил своих спутниц, выслушал в ответ произнесенное сквозь зубы «Татьяна, очень приятно», и все вошли в дом. Лина взяла за руку Митю, Галюся – Витю, а Климов – Настю.