Вдруг стало стыдно перед мальчишками — закостенел Кибермедведь, покрылся броней. Пацаны идут до конца, а он? Стоит, как истукан, и ждет, когда тупой солдафон разрушит дело всей его жизни.
Полковник подал знак Ванькину, и тот кинулся к Бейруту. Но и Медведев решил действовать. Схватив стоящий поблизости стул, он резким движением отправил его под ноги здоровяка. Пролетев через всю комнату, пластиковый болид врезался прямо в коленную чашечку здоровяка, едва ощутимо замедляя скорость прущего на всех парах локомотива. Но и этого времени профессору хватило для того, чтобы оказаться за спиной Бейрута.
— Поберегись, сынок! — пробормотал он, пихая кресло хакера. Громко зашуршали пластиковые колеса, и Бейрут откатился в сторону.
Вставая на пути Ванькина, профессор выставил вперед левую руку.
Фокусируя внимание на неподвижной руке, как бык на красной тряпке, здоровяк не заметил мелькнувшей ноги — и только удар в то самое место, откуда у человека растут ноги, остановил его стремительную атаку. Он крякнул, вскинул руки, запоздало пытаясь прикрыть причинное место — и в этот момент профессор правой рукой рубанул его по кончику носа. Точнее, рубанул он только в своих мыслях. Возможно, лет двадцать назад этот прием бы прошел, но в настоящем хорошо продуманный маневр запнулся о неожиданно возникшую боль в позвоночнике. Ладонь вскользь прошла по шершавой щеке и застыла в воздухе. Громила вздрогнул, удивленно распахнул глаза и с громким смешком выстрелил кулаком в открытую челюсть профессора. Хрустнули зубы, раскаленная боль затопила голову.
— Не бережете вы себя, Дмитрий Степанович, — полковник собственноручно отключал компьютер за компьютером.
Едва заметный кивок кому-то за спиной, и в тот же миг мощный удар обрушился на затылок профессора. Горячая волна метнулась по позвоночнику вниз и эхом полоснула по ногам. Сильные руки смертельным захватом стиснули шею. Мир покачнулся, быстро отдаляясь, оставляя после себя лишь светящиеся контуры исчезающих в бесконечности предметов. Теряя сознание, профессор в последний момент успел подумать о лежащем в подсобке Потемкине.
* * *
Семь секунд до взрыва реактора — не успеть. Бросая бесполезный лаунчер, он метнулся в сумрак коридора. Семь секунд. Нет, уже шесть…три, два, один! Мир вздрогнул, сжался и засиял миллионами расширяющихся огненных сфер. Волна за волной — ревущий смерч термоядерного взрыва пожирает все, что попадается ему на пути. Раскаленный поток все ближе и ближе. Уже не скрыться…
…Темнота! Темнота и холод. Только вдали — на краю мира — во тьме вспыхивают световые пятна, превращаясь в неприятные звуки.