— В театре должен был находиться дежурный охранник. Почему вы не поговорили с ним?
— Что смог бы сделать охранник, если даже полиция оказалась бессильной?
— Очень многое. Но оставим это. Как вы поступили?
— Я решила исчезнуть.
— Вы очень находчивы, если смогли пробраться за кулисы и загримироваться.
— Я была в отчаянии.
— Как вы избавились от своих вещей?
— Содержимое сумочки я выбросила в унитаз, а одежду и кошелек спрятала в корзине с балетными тапочками. У меня было сорок пять долларов. Их я взяла с собой. Затем бросилась к пожарному выходу и помчалась по аллее. В ее конце стоял тот самый человек, словно поджидая меня, тогда я завизжала и кинулась искать такси. Если бы я не упала и не расшибла голову, то переночевала бы в приюте Армии спасения и сейчас бы уже ехала куда-нибудь…
Он поджал губы.
— Может, да. Может, нет. Тем не менее, полиция, скорее всего, уже нашла ваши вещи, хотя в газете об этом ничего нет. Естественно, ваше исчезновение связали с первой проблемой. Тайна в тайне.
Кит замерла.
— Я рассказала вам правду. Все, чего я хочу, — это затеряться и начать где-нибудь новую жизнь. — Она сглотнула комок, стоявший в горле. — Если бы вы купили мне парик! Мне больше ничего не нужно, чтобы остаться неузнанной. Я расплачусь с вами, клянусь.
— Какие у вас планы?
Кит выпрямилась, расправила плечи.
— Оказаться как можно дальше отсюда.
— Я имею в виду, что вы собираетесь делать?
— Я куплю билет на автобус в Неваду и уеду так далеко, на сколько хватит денег. Потом устроюсь, к примеру, уборщицей в мотеле. Для такой работы вряд ли нужны рекомендации.
Его лицо потемнело.
— Ваш страх я нахожу вполне оправданным, но ваше намерение лишь на очень короткое время отложит вашу проблему. Факт остается фактом: какой-то душевнобольной, болтающийся на свободе, хочет причинить вам вред. Если этого человека не найдут и не задержат, вы проведете остаток жизни под невыносимым бременем страха. Вы лишите себя права на жизнь, предназначенную вам судьбой. Вы этого хотите?
— Конечно, я не хочу этого, — согласилась Кит, уже не в силах сдержать слезы. — Но я так напугана, что больше не могу думать и действовать адекватно ситуации. Я понимаю, что веду себя как сумасшедшая.
— Вовсе нет. Ваш страх совершенно обоснован.
— Я ненавижу этот страх. Обстоятельства, в которых я оказалась, навредили моей карьере, поставили под угрозу проект, в котором я участвовала. Моя общественная жизнь больше не существует, потому что в данный момент я не доверяю ни единой живой душе, кроме Лоры.
Доктор поднял голову.
— Вы не доверяете ее мужу?