«…я сомкну твои очи — они не увидят зла. Мидзару. Я прикрою твои уши — они не услышат зла. Кикадзару. Я закрою твои уста — они не скажут о зле. Ивадзару». Захлебывающийся адреналином Иван закричал, вложив в вопль все накопившееся отчаяние, выплеснув неотступно преследующую боль, излив непомерные страдания, выпавшие на его долю. Но было уже поздно — звуки умерли, негасимый свет померк. Наступила вечная ночь.
* * *
Живчик протер глаза и ошалело покрутил тяжелой от не принесшего отдохновения сна головой.
— Ваня! — позвал он. — Ванька, где ты?
Ответа не было. Костя напрасно чиркал зажигалкой, отыскивая Мальгина, — слабый, колышущийся огонек выхватывал из тьмы только каменные стены бесконечных коридоров.
— Ваня!
«Ваня, Ваня, Ваня» — передразнивало гулкое, издевательское эхо.
— Где ты?
«Ты, ты, ты…»
Принять то, что он остался в кромешной темноте, посреди неизвестного подземелья в полном одиночестве, Живчик не хотел, да и не мог. А потому упорно продолжал звать потерянного товарища.
«Ваня, Ваня, Ваня».
Костя не страшился ни черноты исчезающих в неизвестности туннелей, ни ужасающего для многих одиночества. Напротив, он давно привык путешествовать в одиночку, не мучая себя бременем чужих страхов, надоедливых истерик и капризов. Однако это таинственное место приводило бывалого путешественника в панический, сокрушительный, ничем не объяснимый ужас.
Живчик злился на себя, ругал последними словами за трусость, пытаясь распалиться и встретить опасность в адреналиновом угаре. Вместо этого все тело сотрясала мелкая дрожь да бессильное, вгоняющее в беспросветную тоску отчаяние брало сердце в железные тиски.
«Где ты, ты, ты…»
Федотов продолжал бессмысленный поиск, терзал слабеющую на глазах зажигалку, и та, наконец, породив крошечный прощальный огонек, иссякла. Зато заговорил дозиметр, выдав череду пока еще коротких, отрывистых тресков. Впереди ждало нечто фонящее, а значит, смертельно опасное.
Дважды чертыхнувшись (один раз на так не вовремя закончившуюся зажигалку, второй — на свою неуемную энергию, уничтожившую единственный источник света), Живчик все же продвинулся на несколько шагов вперед. Дозиметр уже надрывался, голося изо всех сил, — идти дальше, даже в радкостюме, было чистейшим безумием.
«Что же там, черт возьми, такое?» Конечно, очаги повышенной радиации попадались не только на поверхности, но и под землей, однако исключительно редко. Живчик пошарил рукой по земле, поднял небольшой камешек и зашвырнул его далеко вперед, по направлению к предполагаемому излучающему объекту. Вопреки Костиным ожиданиям, камень не ударился о твердое препятствие, а, свободно пролетев отмеренное расстояние, приземлился почти бесшумно. «Почти», потому что перед тем, как встретиться с полом, он все же издал один характерный, пусть и еле слышимый звук. Всплеск! Всего в нескольких метрах от Живчика была открытая вода, и, похоже, отнюдь не лужа.