- Но они же, эти двое, угрожали стволами! - Детскими, - поправил глава администрации. - У них было оружие газовое. Я уже сказал, для самообороны. А наставляли для острастки. - И выстрелили для острастки?
- А какое теперь детское оружие не стреляет?
- Но нападавшие намеревались отнять мотоцикл, - присочинил Ишутин. Мой мотоцикл.
- Они пошутили.
- Тогда кто из них хулиганы - аспиранты, что дали отпор шутникам, или шутники?
- Запомните, Павел Петрович: хулиганили аспиранты. Отберите у них мотоцикл. А Мацаку я прикажу объявить этих аспирантов - как там у дипломатов? - Персонами, которых выкидывают.
- Нон грате?
- Во-во! Чтоб не игрались, - подчеркнул знание мудреного слова глава администрации, в прошлом прораб строительного управления. - Мацак их выставит на трассу, а там до Москвы на попутных. Деньги у них в загашнике есть - у людей науки всегда что-то припрятано. На случай эмиграции. Как сказал один хреновоговорящий генерал по отношению к одной известной партии, когда он станет президентом, он вставит этой партии перышко в одно место... Пусть и эти летят.
- С нашей стороны, Александр Сидорович, это будет недружеская акция , - мягко заметил Ишутин.
Он уже понимал, что дело принимает нежелательный оборот: москвичи "засветились", правда, не на столько, чтоб с ними расправиться, как с бомжами.
На замечание Ишутина глава администрации ответил, но не сразу.
- А по-дружески калечить глаз? Калечила баба. У этого аспиранта жена пантера. Однажды меня одна такая шустрая долбанула в лоб. Я при ней матерком, ну по привычке, мы же строители. Сами понимаете, стройка без мата - не стройка. А та была учительницей. И были дети при ней...
- И все же я не советовал бы жестоко поступать с аспирантами, - стоял на своем Ишутин.
- Это почему же?
- За них может заступиться... один академик. А он, между прочим, к премьер-министру дверь ногой открывает. - Так уж и ногой ?
Ишутин назвал имя академика.
Главу администрации - как подменили. Его голос стал мягким, благоговейным. Ишутин знал, что не чувство уважения к человеку науки, а чувство вероятной выгоды возникло у собеседника. Свою выгоду он и не скрывал:
- А этот академик может поспособствовать, например, в МГУ? Поступить, разумеется.
- Вам? - Дочурке. Насте. Она уже в одиннадцатом. Увлекается философией. А это ведь наука наук. Ей бы в Москву. А там, гляди, подцепит высокого начальника. Подцепила же одна Мишку Горбачева. Мишка хоть и говнюком оказался, а жена его, крепко прибарахлилась.
Ишутин, зная нравы дремучей провинции, не стал разочаровывать Скопцова, наоборот, обнадежил: