Новосёлы (Мисько) - страница 73
Только дошли, дядя Левон закачал головой: «Ну и варвары!» — и начал пререкаться с бульдозеристом, пожилым дядькой с блестящим, глянцевитым лицом.
— Куда же вы?! Разве не видите: эти кусты ещё можно пересадить!
— Самое лучшее уже выкопали! — крикнул из окошка бульдозерист.
— А чем это хуже? Ведь это смородина! А вы её под откос, срезаете!
— Снявши голову, по волосам не плачут! — опять крикнул бульдозерист. Но повернул трактор немного в сторону, послушался.
— Волосы… Голову! — бормотал недовольно дядя Левон.
И мы начали выкапывать эти кусты. Здесь не только смородина была, дядя узнал и крыжовник. А потом мы попали на заросли малинника, вишни, сирени. Левон Иванович так старался, так спешил их быстрее вырыть, что даже вспотел. Совсем забыл, что сердце больное! И мы старались: только он обкопает деревце — вырываем, отряхиваем землю с корней, относим в кучу. Наконец столько набралось всего — хоть на машину грузи!
— Ф-фу! Аппетит приходит во время еды… — разогнул спину дядя Левон, болезненно поморщился и погладил ладонью поясницу. — Надо отправить это добро…
Левон Иванович умел говорить так, что его всегда все слушались. И шофёр-самосвальщик поддался на уговоры, согласился, чтобы мы погрузили поверх земли в кузове свои «полезные ископаемые», согласился повернуть в сторону от своего маршрута.
— Покажешь ему наш дом, — посадил дядя Левон Жору в кабину самосвала. — И овраг покажешь — туда можно ещё ссыпать землю. Кустарник осторожненько скинешь и будешь ожидать нас, сторожить.
Уехал Жора, а у нас находка за находкой: груша, дикий виноград, белая акация, боярышник с крупными, как у шиповника, плодами!.. А около одного бывшего дома (остался один фундамент и мусор) дядя Левон прямо обмер: плакучая ива! Веточки тоненькие, золотистые, листочки серебряные. Свесила волосы к самой земле, пригорюнилась…
— Ах ты, моя красавица! Ах, ненаглядная! — пошёл Левон Иванович кругами вокруг ивы. — Представляете, ребята: тёмная ель, светлая берёзка и серебристая ива… Умри — лучше не придумаешь! А можно её и солитером сделать…
— Что-что?
Я смотрю на дядю — что он говорит? Разве Левон Иванович не знает, что солитёр — это такой гадкий, страшный червяк.
— За что вы… на неё? Хвалили, хвалили — и вдруг… — не выдерживаю я.
Левон Иванович смотрит мне в лицо и ничего не понимает: о чём я?
— Ах ты, ветеринар! — вдруг восклицает он и вбивает лопату в землю. Одной рукой упёрся в бок, а указательным пальцем другой постукивает мне в лоб, чтоб понял и запомнил: — Солитер — отдельно стоящее декоративное дерево. Красивое дерево… Так в книге «Садово-парковое искусство» сказано. А он о какой-то гадости вспоминает!