— Следовательно, содержание нашего еженедельника вам известно, если вы держали его в руках, — продолжал главный редактор, плавно стряхивая пепел с сигареты, по-прежнему будто не видя Андрея. — И вы регулярно следите за нашим изданием… э-э… молодой человек?
— Мое имя-отчество — Андрей Сергеевич, — напомнил Андрей, начиная раздражаться. — Нерегулярно. Держал его в руках раза два.
— Н-да, весьма часто. Очень часто. Наше направление — быт, семья, комфорт, мода, секс и, если хотите, проблемы сексуального меньшинства. И что же вам у нас нравится? И что не приемлете? — спросил без интереса главный редактор. И не дожидаясь ответа, заговорил: — Я читал парочку ваших статей, недурственно, зажигательно, что называется, позыв кричать «караул, убивают!», но кого убивают и кого грабят — здесь у вас — смешение акцентов, политическая путаница, где хочется сказать:
«Ночь — это изгнание дня».
Он откинулся в кресле, возвел взор к матовому плафону на потолке, и всей вольной позой своей, аристократически поставленными переливами своего натренированного голоса, бросающимся в глаза ярчайшим галстуком, светло-синим костюмом, расстегнутым с небрежностью, он не скрывал барственного довольства положением главного редактора.
Андрей сказал, придерживаясь необходимой вежливости:
— Что касается политической путаницы, то я не хотел бы говорить о политике. И не хотел бы объяснять, что мне нравится и не нравится в вашем еженедельнике. Если я буду работать у вас, тогда вы сможете судить, что вам не нравится в моих публикациях.
— Наш еженедельник — для богатых. Удовольствия и комфорт не избавляют людей от психической депрессии, срывов и каждодневной тоски. Мы развлекаем.
— Я знаю, что ваша газета для богатых.
— Весьма и весьма. Эрго — вам многое у нас не нравится, — прозвучал шелковым переливом голос главного редактора, а туманный взор его, направленный в высоту потолка, принялся выискивать там нечто остроумно-забавное.
— Мне не все нравится, — ответил Андрей. — Еженедельник очень пестрый.
— Н-да, весьма трогательное признание. Вас… э-э… Сергей… то есть Андрей Сергеевич, уволили из газеты, по всей видимости, потому что ваши материалы не вполне удовлетворяли вашего шефа? Вы, как мне думается, человек крайних убеждений… идей советского изобретения? — заметил главный редактор, все так же общаясь с потолком и постукивая пальцами о пальцы.
В это время нежно зазвонил телефон. Главный редактор не изменил позы в кресле, скучающе протянул руку к аппарату, послушал, сказал:
— Дайте мне этого, который Васьков… Впрочем, пусть зайдет в конце дня.