— Ну, этого утверждать наверняка нельзя. Я направил рукопись наместнику, он не чужд новаторству и ярый сторонник современного флота, возможно что и выйдет.
— Возможно. Но я не хочу надеяться на авось. Вы думаете зачем я стараюсь общаться с вами настолько часто, насколько это вообще возможно?
— Честно признаться в последнее время мне кажется, что причина очевидна, — улыбнувшись заметил моряк.
— Я люблю Свету, — спокойно ответил Антон. — однако причина не в ней, а в вас. Я прошу вас, чтобы этот разговор остался между нами. Дело в том, что я намерен сам вести 'Росич' в бой и доказать морскому ведомству, что наш корабль стоит запрошенной за него суммы и того, чтобы флот обратил на него внимание.
— А почему не передать корабль флоту, в столь тяжкое для России время? Ведь вы патриот своей Родины и сами всегда утверждали, что для достойной жизни вам нет необходимости в слишком больших деньгах.
— Потому что я знаю, что будет, — запальчиво возразил Песчанин. — На эсминце столько новшеств, что экипаж придется готовить не меньше года, но даже если и это опустить, то я попросту не верю в то, что его смогут достойно использовать. Взять хотя бы героическое сидение в луже нашей эскадры, — не скрывая сарказма закончил он.
— Значит вы твердо намерены принять самостоятельное участие в боевых действиях, — растерянно заключил Науменко. — Но каким образом?
— Хотя бы на первых порах. А каким образом? Пусть это пока останется секретом. Скажу только, что я не нарушу ни один из существующих законов. И за то, что я обрел в этом уверенность я должен благодарить вас, вы объяснили мне как должно действовать эсминцу в бою.
— Бог мой! Она меня проклянет.
— Что случилось, Петр Афанасьевич.
— Так значит, то, что вы все еще не сделали предложение Светлане, объясняется тем простым обстоятельством, что вы боитесь погибнуть и сделать ее несчастной, — молчаливый Песчанин сосредоточенно изучающий свои туфли был самым красноречивым ответом.
— Петр Афанасьевич, я попросил бы вас не распространяться на эту тему.
— Да, да. Конечно. Но если с вами что случится, как я посмотрю в глаза своей дочери.
— Она молода и если что, еще полюбит и будет счастлива.
— Ох молодой человек, я конечно не знаток женской психологии, но я прожил с двумя женщинами довольно продолжительный срок. Уверяю вас, лучшее, что вы можете сделать, это жениться на Светлане, если только вы ее действительно любите. Что касается моего благословения, то можете считать, что вы его уже получили.
— Но…
— Она будет еще более несчастна, если так и не познает радости супружества с любимым человеком, — не скрывая горестного выражения, не дал договорить Песчанину, Науменко. — Я прошел не через одну войну и как видите жив и здоров, не нужно думать о плохом, оно и не случится.