В паре метров от меня стояла прелестная, светловолосая девушка, лет девятнадцати, ну, от силы, двадцати. Она стояла, судорожно поправляя трясущимися руками белый медицинский халат. Сразу вслед за утихшим женским визгом, перекрывая сменившие его, совсем уже негромкие причитания, раздался оглушительный мужской гогот. Я повернул голову, с намереньем высказать всё, что я думаю о том мужлане, который посмел смеяться над такой девушкой. Хохочущий мужик был тоже в белом халате. От душившего его смеха, он немного согнулся в поясе. Из-под халата этого мужчины, выглянула петлица на воротнике мундира. Там было четыре шпалы. Мой язык сразу налился свинцом, и я по инерции просто гукнул что-то невразумительное. На петлице я разглядел медицинскую эмблему, и мой, наконец включившийся в работу мозг, сделал вывод:
— Я в госпитале. Мужик – это военврач 1 ранга и судя по званию, начальник этого госпиталя. Раскрасневшаяся нимфа, это медицинская сестра и она, наверное, проводит со мной какие-то процедуры. Из всего этого получалось, что финны опять обломались, им не удалось меня убить. Я жив!!!
Между тем, этот военврач сквозь смех произнёс:
— Ну, Нина, ты даёшь! Посмотри, что с парнем сделала.
И он показал рукой на моё одеяло. Я тоже посмотрел в том направлении, и, наверное, покраснел ещё больше, чем стоящая невдалеке девушка. Над моим причинным местом возвышался солидного размера бугор, резко выделяясь на ровной поверхности одеяла. Непроизвольным образом, у меня случилась мощнейшая эрекция. Продолжая подсмеиваться, мужчина заявил:
— Да, Переверзева! Придётся переводить тебя в реанимационное отделение. Ты там, с такими талантами, заменишь врачей, медикаменты и всё оборудование вместе взятые. Все тяжелораненые после такой терапии уже через неделю начнут бегать.
Ещё немного поиронизировав над получившейся коллизией и введя девчушку, в ёщё большее смущение, доктор закончил смеяться и обратился ко мне с вопросом:
— Ну что, герой, как ты себя чувствуешь? Как у тебя с памятью? Всё помнишь из своей жизни?
Выслушав мои ответы, он, довольно потирая руки, воскликнул:
— Прелестно! Прелестно! Ты – просто замечательный экземпляр!
Потом начал меня осматривать, слушать в трубку, постукивать своим молоточком. Закончив это эскулапское дело, посмотрел на меня своими, с неприкрытой смешинкой, глазами и сказал:
— Да, Черкасов, всё-таки, ты удивительный экземпляр. Две недели лежал без сознания, в коме. Всё тело было в гематомах, как будто тебя пропустили через камнедробильную установку, а теперь, хоть отправляй на физкультурный слёт. Мой вердикт – ты здоров как бык! Отлежался тут, отдохнул, понимаешь, а теперь начал вгонять в краску мой младший медперсонал. Главное, что интересно – вроде бы лежал без сознания, а выбрал хватать за сиськи самую нашу красивую медсестру. Что бы тебе не схватить бабу Машу, она буквально час назад тебя обихаживала – протирала тебя, из ложечки кормила. Так нет, подавай ему, понимаешь, обязательно молодую и красивую деваху. У-у-у, жеребец!