Адхара шла по этому лесу недолго, но сражение с Амхалом отняло у нее все силы. Она задыхалась, рана в боку невыносимо горела. Даже рука снова начала терзать ее болью. Как будто ладонь, которую ампутировал Андрас, по-прежнему была на месте и снова начала постепенно разлагаться. Она снова чувствовала мучительную боль распадающейся плоти и слышала пугающий треск сухожилий. Но за ее левым запястьем больше ничего не было, и кожа на том месте, которое Андрас аккуратно прижег, была тугой и гладкой.
Адхара почувствовала, что плачет. Нет, это не от боли. Она поднесла к глазам правую руку, и слезы обожгли ее ладонь, словно капли жидкого огня. Она подумала о своем поединке с Амхалом и об их долгом, полном отчаяния поцелуе, а потом — об Андрасе и его теле, которое теперь навсегда погребено под обломками портала. Подумала о тех последних ужасных днях, когда Андрас стал ей отцом лишь для того, чтобы умереть у нее на глазах от руки мужчины, которого она любит. Она вспоминала все это и не могла утешиться.
Зачем вся эта боль? Почему она должна терять все, что ей дорого? Похоже, что боги выбрали для нее такую жизнь лишь для того, чтобы забавляться, глядя на то, как она бредет без дороги и пытается сбросить путы, которыми связала ее судьба, и как ее жалкие усилия терпят неудачу. Значит, вот для чего существуют Воительницы и Разрушители? Сирен и Марваши много столетий убивают друг друга только для того, чтобы боги забавлялись?
Сейчас Адхара знала лишь одно: у нее больше нет сил.
Она дотронулась рукой до бока, и ее ладонь окрасилась кровью.
«Я могу умереть», — подумала она, но не испытала при этом никаких чувств. Сейчас ей было совершенно все равно, будет она жить или умрет.
Она позволила себе соскользнуть вниз вдоль ствола, почувствовав, как кора дерева оцарапала ей спину. И упала в высокую траву, на огромные папоротники и цветы устрашающего вида. Подняв взгляд, она увидела между кронами деревьев небо, усыпанное бесчисленным множеством звезд, и сияющий удивительно ярким светом узкий серп луны.
Небо было таким же, как во Всплывшем Мире. Это было то жестокое небо, которое она увидела в тот день, когда появилась на свет и проснулась посреди луга, не зная, кто она и откуда. Разве что тогда было солнечное утро, а сейчас глубокая черная ночь. Все это время какой-то жестокий бог там, наверху, видел, как она ползет по земле, и даже, может быть, смотрел на нее и смеялся. Адхара улыбнулась звездам. Она устала от всего этого. Так или иначе, теперь игре конец.
Она позволила своему телу без сил распластаться на земле — руки вдоль боков, ноги вытянуты. Потом закрыла глаза, темнота окутала ее и унесла прочь.