Адхара засунула кинжал за пояс и решила пользоваться им только при крайней необходимости. У нее не было никакого желания снова испытать тот ужас, который она недавно пережила.
Потом она налила в ладонь немного воды из фляги и ополоснула лицо. Волосы тоже были испачканы тиной, и Адхара стала расчесывать их пальцами. Делая это, она заметила в них несколько белых прядей и не могла понять, откуда они взялись: у нее никогда не было белых волос. Приглядевшись внимательней, Адхара заметила, что в ее волосах не только много белых прядей: в их цвете больше не было синеватого оттенка.
Она встала с земли и начала искать место, где она могла бы увидеть себя в воде. Наконец, ей удалось найти лужу. Вода там была гнилая, но илистое дно позволило Адхаре увидеть свое отражение. Оказалось, что ее глаза, до сих пор фиолетовые, теперь были почти белыми. Они стали такими светлыми, что казались почти слепыми.
Она дотронулась до глаз рукой, и вдруг ей стало невыносимо грустно. Она потеряла то, что ей подарил Андрас. Это он создал ее тело и влил в него новую жизнь. Изменить это тело означало исказить дело его рук. Еще одна частица ее отца утрачена.
Опечаленная тем, что пережила, Адхара отошла от лужи, встряхнула головой и надела на плечо сумку. Хватит горевать. Настало время начать последнюю часть ее долгого пути.
Когда Амина оказалась перед воротами Нового Энавара, только начало рассветать. Она заставила дракона лететь на пределе его сил и проделала этот путь с наибольшей возможной скоростью.
Она сумела застать противника врасплох. Эльфы, очевидно, не были готовы к погоне. Вероятно, после уничтожения Земли Ветра и множества своих мелких побед на полях сражений они считали, что жители Всплывшего Мира уже покорились своей судьбе. Амина воспользовалась этим преимуществом и сломя голову понеслась к границе с Землей Скал: эта местность была снова отвоевана ее народом у эльфов. Буря помогла ей оторваться от преследователей-эльфов над горами Даресс. И вот, совершенно обессиленная, она наконец сошла на землю. Внизу было морозно, и холод щипал ее кожу.
Она проспала всю ночь, прижимаясь к горячему животу дракона. Стук его мощного сердца убаюкивал ее. Последняя мысль Амины перед тем, как заснуть, была о Баоле. В самые первые часы своего бегства она думала, не вернуться ли назад. Она не могла оставить Баола погибать. Амина смогла довести свое дело до конца лишь благодаря ему. Но ей пришлось смириться: возвратиться означало верную смерть. А если она умрет, какой тогда смысл в его жертве? Баол был прав: она — все, что осталось от Дубэ. Она должна жить ради тех, кто умер. Пока она будет жива, никто из них не будет забыт.