Хлеб той зимы (Фонякова) - страница 40

Долго говорили о событиях на фронте, о недавней победе под Москвой, которой бурно радовались, на чем свет стоит ругали союзников: сволочи американцы, что они, в самом деле, тянут со вторым фронтом! Судили, рядили и всегда останавливались на том, что мы еще «покажем немцам, где раки зимуют».

Горбушка

Галя оправилась немного от своего горя, отошла, привыкла к нам. Она милый, добрый человечек. Немногословна, приветлива, хорошо умеет слушать других. Галю все любят и проявляют заботу о ее будущем.

— Я мог бы устроить тебя, детка, на эвакопункт санитаркой, — предлагает дядя Саша.

У меня перед глазами встает школьная лестница, носилки, розовые, неподвижные лица мертвых… Нет! Нет! Это не для Гали.

— Не ходи туда, не ходи, — предостерегающе шепчу я своей новой подруге. — Там страшно! Очень! Я потом тебе расскажу!..

Зинаида Павловна готова взять Галю на свою продовольственную базу, где она директорствует, — грузчиком.

— Идите, Галочка, не пожалеете. Сыты будете.

Галя уже почти согласна, но в разговор со своей грубоватой прямолинейностью вдруг вмешивается тетя Соня:

— Нечего девчонку в свои махинации запутывать. И так прокормится.

— Я вам, Соня, ничего плохого, окромя хорошего, не делаю, — оскорбляется Зинаида Павловна и уходит, сердито проскрипев дверью.

Неожиданно Галя делает признание:

— Я шить люблю. У меня мама портниха. Была… портниха.

— Ну, с этой профессией нигде не пропадешь, — помедлив, откликается тетя Соня. — Чего ж раньше молчала?

И действительно, нового члена нашей коммуны «отрывают с руками» в первой же пошивочной мастерской. Она будет шить ватники и гимнастерки.

…Вскоре Галя получает зарплату и карточки! Прибегает домой, зареванная от радости:

— Карточки! У меня карточки! Ольга Сергеевна, вот держите! Только…

Вы не будете на меня сердиться? Я за сегодня хлеб уже выкупила. Вот…

Галя извлекает из сумочки хлебную горбушку.

— Понимаете, я заскочила в булочную — так, посмотреть, на всякий случай, а туда свежего хлеба привезли, и очередь небольшая. И мне до того захотелось Ленку порадовать! Пусть это будет ей от меня вроде как подарок с первой получки, ладно? Не сердитесь, да?

Мама не сердится.

Она целует Галю.

А я — на седьмом небе! Вот это подарок так подарок! Целая горбушка!

Сначала я долго созерцаю ее, держа на ладони. Тем временем у меня в голове складывается подробный план, как лучше ею распорядиться, чтобы продлить удовольствие.

Во-первых, надо укрыться в укромном уголке — чтобы не дразнить остальных.

Во-вторых, начинать, пожалуй, надо с мякиша, постепенно выедая в куске нечто вроде коробочки.