Мы с моим другом Исааком Абрамовичем Сесинским, скрипачом оркестра, с которым мы
вместе отслужили в армии годы войны (кстати, одаренным графиком, карикатуристом), вошли в
отдельный дом, где проживал Луи с женой Мельбой. Университетские города - это та
„одноэтажная Америка", которую описывали Ильф с Петровым. Помимо учебных корпусов -
сплошные коттеджи.
Как обычно, встреча трубачей носила характер профессионального знакомства. Играл он,
играл я. Мы говорили об инструментах, о нотах, репертуаре. Он спросил, знаю ли я инструменты
Шилке, я ответил, что нет. Луи был искренне удивлен и тут же позвонил в Чикаго самому Ренольду
Шилке. Уже была полночь, я смутился, почувствовал неловкость от того, что из-за меня кого-то
беспокоят.
Но мои волнения и смущение были напрасными. Я стал свидетелем ночной жизни музыкантов
Америки. Оказывается, она не затихала до глубокой ночи, хотя и не была видна за шторами окон
отдельных домой, разбросанных по холмам и, казалось, погрузившихся в ночную тьму.
Телефонный разговор был коротким: „Ренольд, у меня московский трубач Тимофей Докшицер
(он сделал ударение на первом слоге фамилии). Он не знает твоих инструментов". „Хорошо, Луи, я
ему пошлю".
Это было сказано с такой простотой, словно Шилке собирался послать мне письмо. Позднее,
несколько лет спустя, когда я лично познакомился с Шилке и увидел его широту и обаяние, я
вспоминал тот телефонный разговор. И меня уже не удивляло моментальное решение послать
совершенно незнакомому человеку свои дорогие инструменты.
Таким было начало знакомства с двумя выдающимися деятелями музыкального искусства
Соединенных Штатов Америки.
В доме у Луи не оказалось нот, которые он хотел мне показать. И тут я стал свидетелем еще
одного ночного чуда. Он предложил мне пойти в университет в его класс. Я был крайне изумлен:
ночью - в университет?.. Но мы пошли. Мало того: по дороге зашли в гости к его приятелю-
арфисту. Хозяин, итальянец по национальности, встретил нас в одежде бармена, стоя за стойкой
домашнего бара, угостил нас коктейлем собственного приготовления. А потом продемонстрировал
на арфе, как он добился исполнения хроматического звукоряда.
Подходя к зданию университета, я увидел свет в окнах на всех этажах. Луи открыл входную
дверь своим ключом. Поднялись на лифте. В коридоре встретили молодого человека, который, как
ни в чем не бывало, поздоровался с нами.
Класс профессора Давидсона был похож на студию-библиотеку с радиоаппаратурой,
стеллажами для книг, ящиками для мундштуков, пружин, пузырьками масла, и главное -
коллекцией труб разных строев. Опять мы музицировали, знакомились с новыми произведениями,
листали ноты...