Из сочувствия? Или потому что он хочет ее? Ни то и ни другое. Просто на сегодня ему хватит неприятностей. Поэтому спрашивает, не пойти ли им к ней.
Ты хочешь? Ее лицо мгновенно озаряется улыбкой.
Естественно, они никогда не идут вместе по улице. Лулу ревет от нетерпения, а Роз подогревает пюре, когда он открывает дверь. Пока Лулу ест, Токе принимает душ. Третий за сегодняшний день. Когда Лулу купается, он лежит на кровати и смотрит в потолок. «У тебя все руки заняты», сказала ему сегодня любовница. И это была не Роз. «Чего ты хочешь?» Разве это так важно? До тех пор пока он не причиняет зло другим людям. Он просто желает, чтобы всем вокруг него было хорошо. И он внушил себе, что самая большая радость — никогда и ничего не делать ради собственного блага, и что его желания не так важны, как желания других. Он внушил себе, что живет такой жизнью.
Роз поет Лулу. Лулу спит. В третий раз за последние семнадцать часов он пытается доставить женщине радость. Третьей женщине. Когда он принимает душ в четвертый раз, он не моет голову.
Ей нужно рано выйти. Она сама на себя не похожа. Дети позавтракали. Франсуа достался поднос с кофе. Ей нужно рано выйти из дома, так как он не должен видеть ее такой заплаканной. В порядке исключения она легла раньше и сделала вид, что спит, когда он лег. Она ему лжет. Но ей нужно рано выйти из дома. На самом деле. К Венсенскому замку, где находится Театр дю Солей. Она должна сделать декорации для их нового спектакля. Их заказали шесть месяцев назад. И она ждет этой съемки. Ждала.
Маленькие дети в школьной форме, с ранцами на спине. Они не изменились, с тех пор как она сама ходила в школу. Гордость быть достаточно взрослой, чтобы носить синее платье с белым воротником, отвращение от этого через семь лет, когда все девочки в классе пытаются обойти школьную форму. Хотя она считает, что в глубине души она такая же, как тогда, ей внезапно кажется, что прошла целая вечность. Дворники драят улицы. Консьержка вешает клетку с канарейкой на крючок, чтобы птичка погрелась на солнышке. Сабатин нужно в ателье, прежде чем она пойдет к Венсенскому замку.
Доброе утро, мадам Коэн. Это не почтальон.
Паранджа Берт! Только бы на мне была паранджа Берт, — первая мысль, которая проносится в ее голове. Зато он так же красив, как обычно.
Зэт, что ты хочешь?
Увидеть тебя.
Очень вдохновляющее зрелище. Она проходит мимо него и набирает код.
Сабатин. Его голос распространяется, как электрическое тепло, от поясницы и вверх по спине. Он стоит сзади и впервые называет ее по имени. З, Э, Т, Зэт. Она часто произносила его имя, смаковала его. Но он почему-то — никогда. Она это знает, так как ей этого не хватало. Не хватало того, что он произносит ее имя.